По утрам Ева любила петь в душе. Песня, так сказать, сама выливалась из её горла. Как соловей от избытка сердца своего – так и она издавала неразборчивое, не разделённое ещё на слова звуковое единство. Мурлыкала «пур-мур-бур», с наслаждением ощущая упругие струи душа, барабанящие мягкими кулачками по голове. Бормотала «пам-бам-парам», «хоп-хей-ла-ла-лей» и даже «ланфрен-ланфра-ланта-тита» – и любой авгур-предсказатель мог бы расшифровать эти вокализы. Хей, как славно стоять под горячим душем! Ого-го, как здорово растираться сухим ворсистым полотенцем до розового цвета, проступающего сквозь её молочную кожу. А потом, сияя чистотой, навертев на голове вафельный тюрбан (точно персидская царевна), она выходила на кухню, где ждал завтрак – молочный чай и творог с апельсином или кусочек рыбки на ломтике чёрного хлеба. Тогда Ева садилась, трогала вилочкой розовую плоть сёмги, на которой лежал изумрудный завиток кинзы, а другая её рука пролистывала утренние новости в телефоне…

Ева уронила вилку, закачалась на стуле. Вскочила, кинулась в спальню. Тюрбан размотался, и мокрые волосы рассыпались по спине.

Вчера, пока они следили за Климом, Капитан Правосуд успел совершить один подвиг и два безобразия! Спас щенка с проезжей части, поругался с полицейским патрулём и едва ушёл от преследования на своём самокате. Получается, что это действительно не Клим?

Но как же пакеты и все его подозрительные перемещения? Что всё это значит?

Ева орудовала над головой феном и думала так интенсивно, что волосы высохли в два раза быстрее, чем обычно. Когда она уже набросала короткий план разоблачения Клима, звякнул телефон.

Сообщение. От Клима. «Привет! Ждём тебя в беседке!»

Ева всё сразу поняла. Вот он, её Рейхенбахский водопад. Финал приключений Шерлока Холмса. Кульминация. Вершина!

В то время, как она охотилась на него, он расставлял ловушку ей. О, как коварен Караваев, сколько изощрённого ума таится за этими сонными глазами и вечно немытой косичкой.

Убила бы!

Она достала из футляра скрипку и несколько коряво, но сыграла-таки небольшой фрагмент из увертюры Дашкевича к советскому «Холмсу», сбиваясь, правда, на тему из сериала с Камбербетчем. Учила летом, а в последний месяц вообще не брала инструмент в руки и надеялась, что мама со своими новыми рекламными контрактами забудет о скрипке и репетиторе Юрии Вазгеновиче, у которого была неприятная бородавка и свитер, сплошь покрытый кошачьей шерстью.

К чёрту шерсть! К чёрту скрипку (мама, прости)!

Ева надела пальто, кепи и выбежала из дома.

До беседки идти было три минуты по дорожкам парка. Ветер дул Еве в спину, и она летела розовой шхуной сквозь оранжевый пепел умирающего лета. С неба лилась синева, и в ней танцевало золото, от которого хотелось плакать.

В беседке сидели Аня, Гриша и Клим – рядом. Вместе. Все в тёмных очках и со значительным выражением на лицах.

Ева ступила на деревянную ступеньку, чувствуя, как колотится сердце. Она уже всё поняла – недаром же она глава агентства «Утюг», – но не хотела догадываться. Она посмотрела на своих друзей, верных детективов, с которыми раскрыла не одно дело, и сказала:

– Так это вы.

Гриша молча протянул Ане и Климу барбариски. Ребята закинули их в рот и принялись грызть, невозмутимые, как капибары.

– Догадалась, – кивнул Григорий. – Я проспорил.

– Ну, это было легко, – сказала Ева. – Ты всё время исчезал, и большую часть времени мы гонялись за Климом вместе с Аней. Она и Клим меня отвлекали, а ты играл роль Капитана Правосуда.

– Мы играли, – уточнил Клим. – Мы менялись с ним.

– Да, и поэтому на фотографиях он разный, – кивнула Ева. – Не хотелось мне, чтобы всё вот так… Я в вас ошиблась.

– Ты нас разоблачила, – заявил Клим. – Правда, ребят?

– Сто процентов!

– Вывела на чистую воду!

– Нам теперь хана!

– И что дальше? – вздохнула Ева. – Какое чудовищное злодеяние ты задумал, Клим? Ограбление банка? Диверсию в департаменте образования? Акт вандализма в нашем парке? Атаку роботов на беззащитный город?

– Хуже, – признался Клим. – Ты нас вычислила, и поэтому нам придётся тебя…

Ева успела посмотреть на Аню. Та одними губами прошептала что-то – вроде бы «извини». А потом все разом – и Аня, и Клим, и Гриша – сунули руки за пазухи и, прежде чем Ева успела что-нибудь предпринять, достали и… взорвали хлопушки.

Ева поняла, что на миг зажмурилась.

В воздухе вертелись бумажные кружочки.

– С днём рождения, Евочка! – хором выкрикнули друзья, и тут же началась какая-то совсем уж ярмарочная галиматья, поэтому Ева могла только стоять посреди беседки и хлопать глазами. Аня полезла под скамейку и вытащила торт, Клим тут же подпалил на нём свечки портативной газовой горелкой, а Гриша нацепил маску Капитана Правосуда и врубил колонку на полную громкость.

Опенинг из сериала о Шерлоке Холмсе в великолепной рок-обработке полетел над парком, распугивая голубей и заставляя озираться прохожих. Клим откупорил термос с чаем, и осеннее чаепитие агентства «Утюг» можно было считать открытым.

А уже потом, когда Ева как следует прорычала все свои эмоции и высказала всё, что думала (после трёх кусков торта «Киевский» и двух чашек чая с лимоном и имбирём), она наконец довольно выдохнула и ткнула в Клима пальцем, перемазанным масляным кремом.

– И зачем вы всё это устроили?

– Да потому что тебя можно было веником сметать и в урну высыпать! – возмутился Клим.

Аня закивала: точно-точно. Правда, не факт, что удалось бы прах до урны донести.

– И мы решили, что тебе требуется дело, – добавил Гриша.

– Крайне загадочное!

– И о-о-очень таинственное!

– Ну хорошо! Я всё поняла о комментариях, твоих ботах, которые раскручивали тему Правосуда… Кто, кстати, придумал это идиотское имя?

Гриша скромно потупился.

– Как я не догадалась! – фыркнула Ева. – Но всё равно… Все эти встречи? Пакеты? Пиротехника? Это всё для чего? Чтобы сбить меня с толку?

– Конечно, – улыбнулся Клим. – А ещё чтобы прикрепить новую экшн-камеру на дрон. Ну и я купил файеры.

– Зачем?

– Для клипа. Ты же говорила, что нам нужен пиар? Вот я и подумал, что надо сделать хороший рекламный ролик.

– Мы с Аней придумали сценарий, – встрял Григорий. – Короче, поле, мы в нём стоим, над нами пролетает дрон, и загораются файеры…

– Дрон берёт высоту, и мы видим пылающую надпись «Утюг»! – закончил Клим.

– Серьёзно? – Ева со скепсисом скрестила руки на груди. – Это вы называете сценарием?

– А что, отличный сценарий… – обиделся Гриша.

У Евы зазвенел телефон, и она отвлеклась, взяла трубку.

– Да, мам, привет. Нет, какой санаторий? Ты что, мам, у меня съёмки, какое море? Да здорова я, здоровее некуда! Я тебе точно