Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 74

– Одиннадцать лун, Альма, с того самого дня! Одиннадцать лун я отдалялась от ручья. Как я найду к нему путь? Я ушла мыться, пока все ещё спали. Мне даже не дали одеться.

– Путь есть всегда, – говорит Альма. – Смотрите!

Она суёт руку за ворот рубахи. Ищет прижатую к телу карту мира.

– Смотрите.

Она достаёт, расправляет промокшую карту, водит тонкими пальцами над морем.

– Путь есть, говорю вам.

Они смотрят. Нагибаются над картой. Но никто не узнаёт на мокром листке свой край. Где леса, поля, тропинки, протоптанные в траве или глине? Где родители, которые ждут их на пороге, приставив ко лбу ладонь, чтобы солнце не мешало смотреть вдаль? Где они?

Жёлтый луч пересекает внутренность склада и исчезает. Альма спешно прячет карту. Знаком она просит всех пригнуться и не двигаться. Умна смотрит, как она обходит гору сухих стеблей, направляясь к воротам. Чуть погодя Альма возвращается. И садится рядом со всеми на корточки.

– Снаружи свет и голоса, как раз там, где я должна спать. Наверняка они меня ищут.

– Иди, – говорит Умна. – Ты, у которой есть путь. Помнишь, что я говорила: «Однажды ты вспомнишь о нас. Ты – две половинки своего народа. Ты – те, кто исчезнет, и те, кто будет вспоминать».

Альма берёт Умну за руки.

– Я буду вспоминать.

Не распрямляясь, она обходит на корточках остальных и так же берёт каждого за руки. И каждый говорит ей по слову на своём языке, сжимая ладонь.

* * *

Авель Простак светит внутрь конюшни. Голова и плечи у него укрыты холщовой накидкой, вода стекает с неё на солому. Он разглядывает клеймо на коровьем боку. Читать Авель почти не умеет, но всё же узнаёт две переплетённые буквы. Выжженные калёным железом «К» и «З» означают «Красные земли». Он чуть поднимает лампу. Здесь, под навесом, две коровы, несколько мулов, но главное, слева стоят три взрослые лошади, которых он сперва не заметил.

Он протискивается между животными, с большим трудом отпихивает мула, который врос в землю, точно дубовый комод. И наконец подходит к лошадям. Он застывает. Смотрит на них. Это те самые рыжие лошади, которых он видел несколько дней назад возле трактира «У Милой Хозяйки». Точно они.

Авель скорее выходит и бежит под дождём на свет, мерцающий в ночи чуть поодаль.

Амелия Бассак и мадам де Ло сидят под одним куском брезента, по которому барабанит дождь. Спереди повозки висит большой фонарь на китовом жиру, чадящий чёрным дымом.

– Ну что?

– Это здесь, – говорит Простак, – «Красные земли»! Мы на месте. На животных клеймо.

Замёрзшая, задыхающаяся от дыма мадам де Ло обмахивается перчаткой, стуча зубами.

– Садитесь! – велит Амелия Простаку. – Везите нас к главному дому, он должен быть за тем холмом.

В голове у неё все планы местности, каждый дюйм её владений, хотя она и видит их впервые.

– Скорее, Простак, – торопит она.

Амелия оглядывается, проверяя, на месте ли два раба с ребёнком в залитой водой повозке.

– Постойте! Лошади… – говорит Авель, не сдвинувшись с места.

– Какие ещё лошади? – спрашивает Амелия.

Авель стоит, прикрывшись накидкой, он колеблется: а вдруг ошибся? Кони в упряжке бьют копытом.

– Там в хлеву, – говорит он, – лошади из Кап-Франсе. Три рыжие лошади.

Секунду Амелия молчит, потом отдаёт брезент гувернантке и спрыгивает в грязь. Она бежит в темноте, Авель за ней следом. Он пытается догнать её, чтобы укрыть от дождя. Но поздно: Амелия входит в тесный сарай. Он идёт за ней с фонарём и замирает как вкопанный.

– Где они? – удивляется он.

– Это вы меня спрашиваете, Простак?

Оба запыхались и промокли насквозь.

– Они были здесь, мадемуазель Бассак, я сам их видел.

– Мулы, коровы… Лично я ничего больше не вижу. Из-за тебя мы теряем время, а мадам де Ло вот-вот умрёт от холода.

– Честное слово…

Простак топчет солому на том месте, где они стояли.

– Три рыжие лошади. Я трогал их собственными руками.

Амелия уже уходит. Авель в растерянности озирается.

– Они были здесь.

Он семенит за девушкой под дождём.

Уже подходя к повозке, Амелия замечает двух мужчин в широкополых шляпах: они говорят с мадам де Ло.

Заметив Амелию, оба поворачиваются к ней. Они при оружии.

– Крюкан? – спрашивает она.

Мужчины снимают шляпы. Амелия стоит прямо перед ними, мокрые волосы облепили ей лицо. Дождь льёт как из ведра. У одного из мужчин кожа тёмная, у другого светлая. Оба смотрят на неё. Они не могут поверить давешним словам мадам де Ло. Фамилия Бассак не связывалась для них ни с чем материальным, это было нечто умозрительное, вроде имени короля или Пресвятой Девы.

– Вы Крюкан? – снова спрашивает Амелия.

– Нет, – отвечает белый мужчина. – Я ваш главный сахаровар.

– Томассен?

Он краснеет. Пресвятая Дева знает, как его зовут.

– Мы с Гаспаром, – говорит он, – увидели свет фонаря на вашей повозке и подумали, вдруг это воры.

Амелия разглядывает Гаспара. Он надсмотрщик в «Красных землях»: свободный темнокожий, чья задача – заставлять полторы сотни здешних рабов трудиться. Она знает, что он немногословен, но все его боятся.

– Мы бережёмся. По ночам мароны иногда выходят из лесов, чтобы угнать скот, – продолжает Томассен, – так что мы начеку.

Мадам де Ло дрожит всё сильнее. Мароны – это беглые рабы, которым удаётся выживать небольшими общинами в горах.

– Где Крюкан? – спрашивает Амелия.

– Он ночует в главном доме, вместе с вашим крёстным.

– С моим крёстным?!

Амелия смеётся, несмотря на дождь.

– То есть, – мнётся Томассен, – с вашими… вашими гостями.

– Моими гостями?

Амелия прикрывает рот ладонью и поворачивается к мадам де Ло.

– Вы слышите? Ко мне уже гости. Да жизнь тут кипит! Видите, мадам, вы здесь не заскучаете.

Смех Амелии обрывается, и она велит Томассену:

– Приведите мне Крюкана.

Он исчезает.

Надсмотрщик Гаспар тем временем обходит повозку. Он почуял Нао, младенца и великана. Ружьём он приподнимает край ткани. У него особый нюх. Так что ни одному рабу не затеряться, не спрятаться, чтобы перевести дух и дать отдых рукам или пояснице, – хоть в зарослях тростника, хоть на дне телеги.

– Мужчина, женщина и ребёнок, – говорит Амелия за его спиной.

– Отведу их к тем, что прибыли?

– Пока оставьте их здесь. Мужчина ранен.

Гаспар опускает ткань, потеряв интерес. Раненый раб для него всё равно что не существует. Мадам де Ло, обернувшись, кричит ему:

– Вы не станете привередничать, когда его увидите. Это не человек, а скала, это…

Чей-то крик. Крюкан уже бежит под дождём, обгоняя Томассена. Он

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 74