Идёт солдат дальше. Народу на улицах полно, да все недвижимы: где кто был, кто как стоял или сидел, так каждый и остался; один дрова рубил, руку с топором поднял — да так и застыл; другой воду нёс — так и окаменел с ведром в руке.

Дивится солдат, всё дальше и дальше идёт. И доходит до царского дворца.

Смотрит — и тут тоже души живой нет. Комнаты богато убраны, на столах закуски и напитки всякие, а кругом пусто.

Присел солдат, отдохнул, закусил, выпил. И вдруг слышит — словно кто-то к крыльцу подъехал. Схватил он своё ружьё да и стал у дверей.

И входит в палату прекрасная девушка с мамками и няньками. Увидела она солдата — удивилась.

— Как ты, добрый человек, попал сюда?

Солдат и рассказал ей, как он по птичьим перьям сюда дорогу нашёл. А девушка говорит:

— От этой птицы-злодейки много горя на свете случилось. Она и народ мой весь околдовала. Да только его расколдовать можно. Если бы нашёлся храбрый человек, который три ночи на городской площади простоял бы и ничего бы не испугался, — тогда всё подземное царство опять живым стало бы. Только не сыскать нигде такого храбреца.

А солдат и отвечает:

— Как не сыскать? А я-то на что?

Обрадовалась девушка:

— Неужели не побоишься? До самого утра, до петухов достоишь?

— Не побоюсь, — говорит солдат, — видеть я не могу, как люди каменными стали. Жалко мне их.

— Ну хорошо, — девушка говорит, — пойди попробуй.

Вот ночь наступила. Взял солдат ружьё, пошёл на площадь и встал посередине.

В самую полночь слышит он шум, гром — идёт на него целое войско. Обступают его, целятся — вот-вот убьют. Убежать бы солдату, спрятаться, а он на месте стоит. Глядит на людей окаменевших, — жалко ему их.

«Нет, — думает, — не сойду с места».

А в это время вдруг где-то далеко-далеко петухи запели. Значит, утро близко. И разом всё войско с оружием пропало, словно в землю ушло.

— Ладно, — говорит солдат, — одна ночь прошла.

Пошёл он во дворец, отдохнул, выспался, к вечеру опять на площадь пошёл.

На вторую ночь страшнее прежнего шум пошёл: пушки палят, прямо на солдата их жёрла наставлены; конные скачут с пиками наперевес — вот-вот раздавят солдата копытами, проколют насквозь. А солдат стоит, ружьё держит, с места не сходит. Тут опять петухи запели — и опять все страхи разом словно под землю ушли.

А уж в третью ночь натерпелся солдат такого страха, какой и во сне ему прежде не снился. Войска и звери дикие к нему подступали, пожар на него пламенем шёл, и вода затопляла, — а солдат стоит, с места не сходит, только ружьё своё всё крепче в руках сжимает да на каменных людей глядит.

И только петухи в эту ночь пропели — пропали вмиг все страхи и залилось всё подземное царство светом розовым. Зашумели леса, заструились реки, запели птицы. А люди ожили все, задвигались, за работу принялись: кто в поле, кто в лес поехал; пильщики дрова пилят, плотники дом строят, — застучали топоры и молотки, зашумели голоса, затопали кони.

Ожило окаменелое царство. Освободил его от колдовства храбрый солдат.

Собрался народ, благодарит его, хвалит.

— Сумел ты, — говорят, — нас спасти, будь ты над на ми самым старшим.

Женился солдат на девушке-красавице и стал управлять страной подземной. Добрый он был и заботливый для всех, а больше всего — для солдат: помнил, как самому в солдатах тяжело жилось.

СКАЗКА О ТРЁХ ЦАРСТВАХ

Русская сказка

Жил на свете царь Горох с царицей Анастасией Прекрасной. И было у них три сына.

Жил царь Горох с семьёй, поживал, беды-горя не знал. А беда-то и налетела нежданно-негаданно.

Пролетал над их страной злой Ворон Воронович. Увидал он Анастасию Прекрасную, подхватил её на свои чёрные крылья и умчал за тридевять земель.

Плачет царь Горох, плачут царевичи.

Вот и говорит отцу старший сын:

— Дозволь мне, батюшка, в дальний путь отправиться, матушку поискать.

Отправился царевич, да и пропал. Три года о нём ни слуху ни духу не было.

Стал тогда второй сын проситься:

— Дозволь мне, батюшка, в дальний путь отправиться, матушку поискать.

Отправился второй царевич, да и пропал. За три года от него ни весточки, ни поклона не пришло.

Говорит тогда отцу третий сын, Иван-царевич:

— Видно, батюшка, теперь мой черёд. Поеду искать братьев и матушку.

И поехал.

Доехал он до синего моря. Дальше дороги нет. Сел он у воды на камешек и думает:

«Куда ж теперь путь держать? «

И вдруг видит — прилетают на берег тридцать три белых лебедя. Ударились они об землю, обернулись красными девицами, одежды скинули, бросились в воду и купаться стали.

Все девицы хороши, а одна краше всех.

Подкрался Иван-царевич к тому месту, где девицы одежды бросили, да и спрятал поясок красавицы за куст.

Вышли девицы из воды, одеваются, а та, что краше всех, свой поясок ищет, найти не может.

Вышел тут Иван-царевич.

— Не ты ли, добрый молодец, мой кушачок спрятал? — спрашивает его девушка.

А царевич отвечает:

— Да, я. Отдам тебе его, если скажешь, где моя матушка.

— Матушка твоя у моего отца живёт, у злого Ворона Вороновича, — отвечает красавица.

— А как пройти к нему?

— Путь к нему не близок, — отвечает девушка. — Ступай по морскому берегу; попадётся тебе Серебряная птичка — золотой хохолок. Куда она полетит, туда ты и иди.

— Ну, спасибо тебе, красавица, — говорит Иван-царевич. Отдал он девушке кушачок и пошёл по берегу моря. А девушки обернулись лебедями и улетели.

Идёт Иван-царевич по краю моря, видит — у берега его братья сидят. Как пришли они к морю, так дальше и пути не нашли.

Взял их Иван-царевич с собой. Втроём дальше идут.

Немного прошли они, видят — летит вдоль берега Серебряная птичка — золотой хохолок.

Побежали братья за нею следом. Прилетела птичка к железной плите. Подняли братья плиту, а под ней яма глубокая — вход в край подземельный.

— Видно, тут нужно искать нашу матушку, — говорит Иван-царевич. И полез он в яму.

Спустился он в подземельный край, идёт по дороге. Пришёл в медное царство.

Стоит посреди