14

Сумерки

Виолетта и Бублик мчались по Саду и везде на своём пути били тревогу: «Приближается Буря! Прячьтесь!»

15

Чужой

Виолетта положила уснувшего Котю в кроватку, потом закрыла окно. В доме ни звука. Он ещё здесь?

Из окна был виден обычный сад при маленьком домике – с сорняками, колючими зарослями ежевики и кустиками, в которых хозяйничал не на шутку разгулявшийся ветер. Как поверить, что мир, который она только что покинула, в этот самый момент поглощает тьма? На мгновение Виолетте захотелось распахнуть окно и убедиться, что всё это было видением, сном, что Затерянный сад не опустошён Бурей.

Но она слишком устала, чтобы даже пошевелиться.

В доме было тихо. Он наверняка кричал, разбрасывал всё вокруг, пытаясь их найти, выходил из дома и, наконец, хлопнув дверью, ушёл. Виолетта осмотрела свою комнату. И вдруг увидела на столе свой альбом. Старый альбом с её детскими рисунками. Открытый. Почему он здесь?

Кто-то его переложил. Кто-то его просматривал.

Виолетта подошла к столу и взяла альбом в руки. Его не только просматривали. Рядом валялся красный фломастер: тот, кто сюда приходил, оставил под её рисунками размашистые комментарии. Их невозможно было не заметить. Они словно кричали и строили издевательские рожи с каждого листа: «Глупо», «Халтура», «Больше похоже на клоуна», «Твой брат и тот калякает лучше!», «Ты нарисовала себя или жабу?». Десятки якобы забавных замечаний, а иногда рисунки даже подчищены или подправлены. Её рисунки! Которые мама любовно складывала в альбом с самого детства…

Виолетту бил озноб. Она прекрасно знает, кто это сделал. Как он посмел? Какое право он имеет так поступать с её жизнью – он, кто должен подбадривать её, оберегать, любить? Злой, глупый человек! Чужой…

Она услышала, как дверь комнаты открылась.

– А, этот альбом… Не о чем жалеть. Я куплю тебе другой, получше, и ты уж постараешься.

Виолетта обернулась и увидела отца. Он стоял, опершись рукой о дверной косяк. Сжав кулаки, стараясь не расплескать скопившийся гнев, она холодно проговорила:

– Выйди отсюда. Выйди из моей комнаты.

Тот сделал вид, будто не услышал её, и с привычной ухмылкой продолжил:

– Куда же вы делись? Нашла пса? Вот видишь, он никуда не потерялся. Но он остаётся здесь! У меня нет места для твоей собачонки.

Бублик залаял, но отец замахнулся, и пёс спрятался под кровать. Он ещё щенком его боялся.

– Ладно, пока тебя не было, я собрал ваши вещи, – нетерпеливо сказал отец. – Они в коридоре. Бери брата и иди за мной. А чтобы это отметить, пойдём есть мороженое!

Всё это время Виолетта молчала и не двигалась с места. Только сильнее сжимала кулаки и бледнела.

Она думала обо всём, что случилось в Саду, о расползающемся мраке, о Калибане, о своей злости и своём страхе. О деревьях Зелёной Орды, о волках, о Сиплом, о троллях и о чёрных лианах. Она всё это пережила. Это всё было с ней. Она вспомнила последние слова Эль: «Ты заслуживаешь быть счастливой. А теперь спасай брата и спасайся сама».

Отец решительно направился к кроватке, где только что проснулся Котя.

– Ну всё, хватит. Нечего тянуть. Я беру мальчишку, а ты идешь за мной, поняла?

Правая рука Виолетты сама собой потянулась к рукоятке предмета, засунутого за пояс, – к Кортику генерала Панга. Его она не отдала. Другая рука всё ещё была крови. Она провела ею по лицу, превращая его в маску красную, как её ярость.

Сжимая оружие, она преградила отцу дорогу.

– Выйди из комнаты, я сказала.

– Это ты мне?! Да как ты?.. Что ты себе позволяешь?