Мумия обратила свой взор на Маху.

– А ты! Это ты подбил своего брата на воровство. Я знаю, потому что мой ка подслушал ваш разговор у моей гробницы. Не думай, что уйдёшь безнаказанным. Если чудище Амат сожрёт моё сердце, я сделаю так, что она придёт за тобой ещё до того, как ты умрёшь.

5. Опасности реки

Маху стоял как вкопанный, выпучив глаза от ужаса.

– Это же была ненастоящая саранча, правда? Они были… магические. Ничто настоящее не может вот так взять и исчезнуть. И эти жуткие глазищи…

Он содрогнулся, слова покинули его. Совсем недавно он смеялся над людьми, слишком уж верящими в богов и магию. А теперь… теперь он цепенел от ужаса.

– Я же тебе говорил! – дрожал Ренни.

– Ты был прав, братишка, – произнёс Маху. – Мы сделали нечто ужасно глупое и теперь дорого расплатимся, если немедленно всё не исправим. Мы должны поскорее вернуть скарабея сердца генералу. После ужина я скажу матери, что повезу тебя на другой берег на лодке, а по дороге в деревню художников мы влезем в гробницу генерала.

Они заторопились домой с кувшинами воды, которые поставили за входной дверью, подальше от кошек и насекомых. После еды Ренни предложил помыть посуду.

– Я переправлю Ренни через реку, Мут[12], – сказал Маху. – Время уже позднее.

– Наденьте туники, мальчики, – отозвалась мать. – Вечер сегодня прохладный.

– Моя лежит на постели, – сказал Маху. – Пойду принесу.

Он вскарабкался по лестнице на крышу, где под пологом располагалась его постель. Быстро убедившись, что дети на крыше соседнего дома крепко спят, он опустился на колени и вытащил маленький глиняный кувшин. Мальчик открыл его, вынул скарабея сердца и повесил себе на шею. Мгновение спустя он был уже во дворе и обнимал мать, а скарабей сердца был надёжно спрятан под его туникой.

– Не жди меня, ложись спать, – сказал он. – Я сам войду, когда вернусь.

Он подождал, пока Ренни обнимет мать, а она благословит его.

– Да защитит тебя Хатхор. Приходи повидать нас снова. И не приноси больше зерна. Обменяй его на что-нибудь для себя. На новую тунику, например. Эта выглядит уже немного потрёпанной.

Она сунула ему мешочек.

– Остатки пирога для вас с дядей. Съешьте, пока не зачерствел.

– Благодарю, Мут, – сказал Ренни. – Я навещу тебя, как только смогу.

Маху закрыл за ними дверь, и мальчики поспешили к берегу. Поднялась луна, ветер нёс с реки туман.

Маху наделся, что из этого тумана не появится ка мёртвого генерала. Он мог справиться с ворами, с нечестными торговцами, даже с меджаями, если попадёт в неприятности, но магия – это совсем другое. Магия пугала его, и поэтому он всегда притворялся, что не верит в неё. Но теперь она показала Маху свою силу, и он был в ужасе.

Ему не терпелось избавиться от скарабея сердца.

Маху столкнул лодку в воду. Ночные рыбаки уже уплыли, надеясь на хороший улов угрей или сомов. Сквозь туман виднелись фонари их лодок.

– Греби быстрее, – поторопил Маху брата. – И смотри, нет ли крокодилов. Их трудно заметить в таком тумане.

Они без происшествий достигли середины реки. Туман рассеялся, и Маху разглядел фонари, горящие в деревне художников на Западном берегу. «Скоро я доставлю братишку домой целым и невредимым», – подумал он.

– Помогите! Прошу! Во имя богов!

Крик выдернул Маху из размышлений.

Ренни повернулся к брату.

– Кто-то попал в беду. Смотри!

Он указал на ближайшую рыбацкую лодку с фонарями спереди и сзади. Кто-то отчаянно махал им с её носа.

– Помогите! Моя лодка дала течь.

– Не обращай на него внимания, – велел Маху. – Нам нельзя задерживаться.

– Но он может утонуть, – возразил Ренни. – Нельзя оставлять его на корм крокодилам.

– Нам в другую сторону, – настаивал Маху. – Он плывёт на Восточный берег.

Ренни перевёл взгляд с брата на лодку, которая начала тяжело крениться.

– Давай посмотрим, не сможем ли мы помочь. Вдруг хороший поступок поможет богам простить нас за то, что мы влезли в гробницу.

– Ладно, думаю, у нас есть немного времени, – неохотно сказал Маху. Они подплыли к лодке, хозяину которой требовалась помощь. Вблизи Маху увидел, что тот примерно его ровесник, его лицо почти целиком скрывали кудрявые волосы. Вокруг шеи у него был странный шрам; такой остаётся, если ненароком коснуться раскалённого металла. Шрам напоминал двух змей, пытающихся сожрать друг друга.

– Я зацепился лодкой за что-то острое, – сказал незнакомый мальчишка. – У вас не найдётся папируса, чтобы заделать дыру?

Ренни повернулся к Маху.

– У нас есть папирус?

– Что за дурак выйдет на воду без папируса? – пробурчал Маху. Он потянулся к носу лодки, где аккуратно хранил инструменты и материалы, и передал свиток папируса Ренни. – Вот, передай этому дуралею.

– Ты передай, – сказал мальчишка, пытаясь подвести лодку ближе. – Вряд ли младший дотянется.

– Ну ладно, – ответил Маху. Он перегнулся через борт. Мальчишка протянул руку. Его пальцы коснулись папируса. А потом быстро, словно молния, он ударил Маху по руке, заставляя выронить папирус. Его собственная рука метнулась под тунику Маху и стиснула скарабея сердца.

– Эй! – завопил застигнутый врасплох Маху. Он почувствовал, как кожаный шнурок впился ему в шею и порвался, а мальчишка прыгнул обратно в свою лодку, словно дикий кот с добычей.

– А ну верни! – закричал Маху.

Мальчишка лишь рассмеялся и отодвинулся дальше.

– Я сказал, верни, – не сдавался Маху.

Он собирался уже перескочить на чужую лодку, однако мальчика внезапно швырнул в лодку Маху ножик. Тот вонзился в днище, и внутрь начала просачиваться вода.

– Да сжалятся над вами боги, – захихикал незнакомец. – Ваша лодочка дала течь. На вашем месте я бы постарался её залатать. Если, конечно, у вас ещё остался папирус. – Он погрёб прочь. – Молитесь богам, чтобы до вас не добрались крокодилы. В это время года их в реке полным-полно, и они постоянно голодны.

Часть 2

Старик вгляделся в чашу, полную воды, собранной из Великой реки на рассвете, когда магия сильнее всего. Поверхность её была гладкой, словно зеркало. Старик видел свою марионетку, Абануба, так, словно глядел на него из