Он рычал указания, и на его сморщенных губах играла коварная ухмылка. Он наблюдал, как Абануб с трудом поднимается на ноги, притворяясь, что опирается на Маху для поддержки… а потом хватает скарабея сердца.

– Магия Хеки придаст твоим ногам силу и скорость, – взревел визирь. – Беги!

И Абануб кинулся прочь из туннеля.

9. Дворец визиря

Ренни ошарашенно глядел вслед убегающему Абанубу.

– Что это сейчас было?

– Этот негодяй нас обманул! – воскликнул Маху. – Вперёд, за ним! Нельзя терять ни мгновения.

Вся троица выбежала из туннеля и оказалась на знаменитой Аллее сфинксов. В толпе они едва могли двигаться и вскоре потеряли Абануба из вида.

– Не переживайте, – поспешил успокоить друзей Ренни. – Разве он не сказал, что его хозяин – визирь фараона? Он наверняка бежит в его дом. Мы пойдём за ним туда.

– Кто-нибудь из вас знает, где живёт визирь? – поинтересовалась Балаал.

– Все знают, где живёт визирь, – ответил Маху. – Он один из самых знаменитых людей в стране.

– И по слухам, он тайный верховный жрец магии, – добавил Ренни. – Он последователь Хеки. Неудивительно, что он умеет контролировать людей.

– Значит, мы должны попасть в дом визиря и забрать амулет, – сказал Маху.

Он приложил ладонь ко лбу козырьком и вгляделся в небо. Было уже за полдень. До заката оставалось несколько часов. А до полуночи, когда мёртвому генералу придётся предстать перед Анубисом, – всего на пару часов больше…

– Это главная резиденция визиря, – сказал Маху. Он, Балаал и Ренни прятались в саду напротив дома визиря.

– Она почти такая же большая, как дворец моего отца, – заметила Балаал. – Должно быть, визирь невероятно богат и могуществен.

– Говорят, он может превращать камни в чистое золото, – вспомнил Ренни.

– Это просто дурацкий слух, – возразил Маху.

– Но как мы проберёмся внутрь? – спросила Балаал. – Тут наверняка полным-полно слуг и рабов.

– У меня есть идея, – сказал Маху. – Но для начала нам нужны корзина и фрукты из этого сада. – Он повернулся к Ренни. – Сможешь достать корзину? Я видел женщину, которая их обменивает, ниже по дороге. Только быстро. Времени мало.

– Я схожу. Я хорошо меняюсь, – сказала Балаал.

Пока она ходила на рынок, Маху и Ренни исследовали сад. Он казался заброшенным. Большинство деревьев нуждались в обрезке, но их ветви клонились к земле под тяжестью фруктов. Вскоре руки мальчиков были полны фиг, персиков и перезрелых гранатов.

Когда Балаал вернулась, с собой она несла большую корзину.

– Я обменяла её на одно из моих колец, – сказала она. – Женщина за прилавком не могла поверить своей удаче, когда я сказала, что у меня нет ничего менее ценного!

– Ты очень щедра, – заметил Ренни. – Мы благодарны тебе.

Балаал улыбнулась.

– В мире есть более ценные вещи, чем серебряные украшения. Так что у тебя за великий план, Маху?

– Я хочу, чтобы вы оба спрятались за сфинксами у ворот визиря, – ответил он. – Пока я устраиваю переполох с корзиной фруктов, вы проскользнёте во двор и спрячетесь. Уверен, что скоро визирь и большинство его слуг уйдут на праздник Долины. Когда берег будет чист, вы должны будете открыть ворота и впустить меня. Вместе мы найдём скарабея сердца.

Ренни и Балаал кивнули, а потом перебежали улицу и спрятались за мраморными сфинксами по обе стороны ворот. Маху подождал, чтобы убедиться, что их не видно, а потом пересёк улицу сам. Он взобрался по ступеням к воротам визиря и громко постучал, уверенно насвистывая.

Ворота распахнулись, и наружу выглянул Хотеп, главный раб визиря. Он уже оделся к празднику: на шее у него висело сияющее ожерелье, на пальцах блестело множество колец. Его одеяние было настолько белым, что у Маху заболели глаза.

– Я могу тебе помочь, юноша? – спросил он.

– Я принёс дары его высочеству, – сказал Маху, поднимая корзину. – Чтобы почтить умерших родственников визиря в день праздника.

– Дары, говоришь? – Хотеп скривился при виде простой корзины и пыльных фруктов.

– От моего скромного хозяина, который пожелал сохранить анонимность, – нагло продолжил Маху. – Кое-кто из низших придворных фараона, кому визирь помог в трудные времена. Фрукты, может, выглядят не очень, но они были благословлены жрицей Исиды. Теперь они священны. Смотрите, здесь фиги, символ благодарности, и персики, которые олицетворяют доброту. А ещё мой хозяин отправил гранатов – на случай, если визиря мучают глисты.

Маху одарил главного раба своей ярчайшей улыбкой. Она всегда срабатывала с девчонками и бабульками, и он надеялся, что с этим сморщенным стариком сработает тоже.

– Я позову кого-нибудь забрать корзину, – решил Хотеп.

Он повернулся, чтобы позвать рабов попроще.

– Ох, не нужно беспокоить людей его высочества, – торопливо сказал Маху. – Они все заняты подготовкой к празднику. Я просто поставлю корзину за ворота.

Он забрался на последнюю ступеньку и притворился, что запнулся. Корзина вылетела из его рук, фрукты покатились вниз по лестнице.

– Безалаберный дуралей! – зарычал Хотеп. – Подбери всё, пока никто не поскользнулся. И не раздави гранаты своими лапами. На мраморе останутся пятна.

Он вышел за ворота собрать фрукты и поморщился от боли, попытавшись наклониться. Это дало Ренни и Балаал возможность проскользнуть внутрь.

– Простите меня за неуклюжесть, господин! – сказал Маху, собирая рассыпавшиеся фрукты. Он вручил корзину Хотепу. – Вот, возьмите, пока я не натворил бед. Хорошего вам праздника.

Хотеп поглядел вслед Маху – тот удалялся вниз по улице, громко насвистывая.

– Ох уж эти нынешние дети, – пробурчал он. – Совсем никакого уважения.

10. Талгу

Спрятавшиеся за небольшой гробницей в саду Ренни и Балаал видели, как Хотеп шагает к главному дому с их корзиной. Из окон доносился громкий радостный смех. Видимо, Маху был прав. Все в доме собирались на праздник.

Через некоторое время Хотеп появился у двери и дважды хлопнул в ладоши. Из-за угла возникли двое слуг в расшитых золотом туниках, неся пустой паланкин, своего рода трон на двух палках. Из дома вышел человек в сияющем парике – Ренни узнал в нём Пасера, знаменитого визиря, – и ему помогли взобраться в паланкин. По обе стороны от него встали две девушки с большими веерами из павлиньих перьев. Визирю не пристало появляться на празднике разгорячённым и потным.