На землю он, однако, вернулся. Помимо своей воли, но вернулся, опустился в том же самом месте, откуда взлетел. Никакой уже лодки под ним, он стоит на заснеженном берегу все той же черной речки, смрадно и удушливо пахнущей, медленно ползущей среди глубоких сугробов.

Речка выплескивалась на поверхность неподалеку, из торчащей трубы, из земных недр. И на страже этого зловонного источника дежурил все тот же, знакомый Игнатию зверь, хищно припавший на низкие ножки, — зверь, в котором скопилось сейчас для Игнатия все зло, все темное, непонятное и враждебное, что мешало ему жить последнее время, что постоянно тревожило и угнетало. Игнатий заоглядывался, выискивая, что бы такое схватить потяжельше... Сейчас, сейчас он найдет это тяжелое, кинется с ним на зверя, исполосует его вдоль и поперек, не выбирая куда и по чему бьет. Брызнут, зазвенят стекла приборов, загорятся, осыпаясь синими искрами, провода высокого напряжения. И станет необыкновенно тихо кругом, обгорят и обвиснут провода, обессилит и захлебнется нефтяной поток из трубы, исчезнет страшная речка...

На самом же деле он неподвижно лежал на снегу, и пар от его дыхания все слабже и слабже выпыхивался из вздернутой кверху заиндевелой бороды.