– Рота капитана Смелого, ваше сиятельство.

– Молодцы, герои! – похвалил Суворов.

После битвы с Массена фельдмаршал снова стал выяснять героев.

– Рота капитана Смелого, – услышал Суворов опять в ответ.

– Вот так рота! – подивился Суворов.

Приказал он позвать к себе капитана Смелого. Стали искать. Выяснилось, что никакого капитана Смелого и роты такой во всей суворовской армии нет.

– Ах ты, шельмец! – рассердился Суворов.

Вызвал адъютанта:

– Ты что же неправду доносишь?!

– Как – неправду! – обиделся адъютант. – Я, ваше сиятельство, к солдатам ходил. Они врать не станут. И при Сен-Готарде, и на Чёртовом мосту, и в бою с Массена – всюду была первой рота капитана Смелого.

– Ах, вон оно что! – усмехнулся Суворов. – Ну, ступай, ещё раз поговори с солдатами.

Прибегает адъютант к солдатам:

– Где же ваша рота? Где капитан?

– Капитана, пожалуй, и нет, – отвечают солдаты, – а рота есть. Как же, есть! Она и в Апшеронском пехотном полку, и в Азовском гренадерском полку, и в бригаде князя Багратиона, и среди казаков генерала Грекова, – перечисляют солдаты.

Вытянулось от удивления адъютантово лицо: что за чушь говорят солдаты!

А дело в простом. Трудно при Сен-Готарде отличить, какие войска в первых, какие в последних. Перемешались тогда полки и роты на перевале – все в первых.

Вот кто-то из солдат и придумал про роту капитана Смелого. Выдумка солдатам понравилась.

Стали они с той поры самых отважных называть этим именем.

Так и пошло.

Отличатся апшеронцы.

– Так это же рота капитана Смелого! – кричат солдаты.

Отличатся азовцы.

– Рота Смелого!.. Смелого!.. Смелого!.. – несётся в войсках.

Отличатся гренадеры Багратиона или казаки Грекова, а солдаты опять своё:

– Рота Смелого. Ей почёт, ей и слава.

Понравилась Суворову солдатская выдумка. Стал и он по-солдатски говорить, когда зайдёт разговор, кого посылать на опасное дело.

– Посылайте достойных, – говорит фельдмаршал. – Богатырей. Лучше всего тех, кто из роты солдатского капитана.

Сало

Голодно солдатам в походе. Сухари от ненастной погоды размокли и сгнили. Швейцарские селения редки и бедны. Ели лошадей, копали коренья в долинах. А когда кончились коренья и лошади, взялись за конские шкуры.

Исхудали, изголодались вконец солдаты. Затянули ремни на последние дырки. Идут вздыхают, вспоминают, как пахнут щи, как тает на зубах каша.

– Хоть бы каравай хлеба! – вздыхают солдаты. – Хоть бы сала кусок!

И вдруг в какой-то горной избе солдаты и впрямь раздобыли кусок настоящего сала. Кусок маленький, размером с ладошку. Обступили его солдаты. Глаза блестят, ноздри раздуваются.

Решили солдаты сало делить и вдруг призадумались: как же его делить – тут впору одному бы наесться.

Зашумели солдаты.

– Давай по жребию, – предлагает один.

– Нет, пусть съест тот, кто нашёл первым, – возражает второй.

– Нет, так – чтоб каждому, каждому! – кричит третий.

Спорят солдаты. И вдруг кто-то произнёс:

– Братцы, а я думаю так: отдадим-ка сало Суворову.

– Правильно! Суворову! Суворову! – понеслись голоса.

Позвали солдаты суворовского денщика Прошку, отдали ему сало, наказали вручить фельдмаршалу. Довольны солдаты. И Прошка доволен. Стал прикидывать, надолго ли сала хватит. Решил: если отрезать в день кусок толщиной с палец, как раз на неделю получится.

Явился Прошка к Суворову.

– Сало?! – подивился тот. – Откуда такое?

Прошка и рассказал про солдат. Мол, солдатский гостинец.

– Дети, богатыри! – прослезился Суворов. Потом повернулся к Прошке и вдруг закричал: – Да как ты взял?! Да как ты посмел?! Солдатам – конские шкуры, а мне – сало…

– Так на то они и солдаты, – стал оправдываться Прошка.

– Что – солдаты?.. – не утихает Суворов. – Солдат мне дороже себя. Немедля ступай верни сало. Да спасибо скажи. В ноги поклонись солдатам.

– Так они же сами прислали, – упирается Прошка. – Да что для них сало с ладонь! Тут лизнуть каждому мало. Вон их сколько, а сала как раз на одну персону.

Глянул Суворов на сало. Правда, кусок невелик.

– Хорошо, – согласился Суворов. – Ступай тогда в санитарную палатку, отнеси раненым.

Однако Прошка снова упёрся:

– Раненым?! Да куда им сало? Да им помирать пора!

– Бесстыжая душа твоя! – заревел Суворов и потянулся за плёткой.

Понял Прошка, что дело может дурным кончиться.

Подхватил сало и помчался к санитарной палатке.

На следующий день солдаты повстречали Прошку.

– Ну как сало? – спрашивают. – Ел ли фельдмаршал? Что говорил?

Только Прошка собрался открыть рот, а тут рядом появился Суворов.

– Детушки! – произнёс. – Богатыри! Отменное сало. С детства не едал такого. Стариковское вам спасибо! – И низко поклонился солдатам.

У Прошки от удивления глаза на лоб. А солдаты заулыбались, отдали фельдмаршалу честь, повернулись и направились к себе в роту.

– Понравилось! – перешёптывались они по пути. – Вон как благодарил. Сало – оно такая вещь, что и фельдмаршалу не помешает.

«Разрешите пострадать…»

Преодолели герои горы. Впереди открылась долина. Сгрудились солдаты на скалах, смотрят вниз. Там, внизу, долгожданный конец похода.

– Ура! – закричали солдаты.

Однако рано радовались герои. Оборвалась у самых солдатских ног козья тропа. Подойдёшь к краю обрыва – голова кружится. Выделил Суворов отряды. Облазили те округу – нет спуска в долину.

Задумался Суворов, собрал генералов и офицеров на военный совет. А солдаты остались над пропастью и тоже решают.

– Надо назад, – говорит один.

– Куда же тебе назад? – возражает второй. – Надо вперёд.

– Ну а куда вперёд?

Солдат задумался.

– Туда, – показал пальцем в долину.

– «Туда»! – передразнили его товарищи. – Это и без тебя ясно. Только как же – туда?

– Надо подумать.

– Братцы, – вдруг произнёс плечистый парень из апшеронцев, – а что, ежели…

Солдаты повернулись к нему.

– У нас в деревне, – стал вспоминать парень, – ого-го какая круча была, так мы, бывало, ребятами с той кручи на чём сидишь съезжали.

– Тьфу! – сплюнул с досады какой-то усач. – «На чём сидишь»! Да тут от тебя и мокрого места не останется…

– Тут как Богу будет угодно, – перебил его сосед. – Поди, всё же правду говорит парень. Ну, ежели не сидя, так лёжа, может, получится.

– Можно и лёжа, – соглашается парень.

И снова заспорили солдаты. Одни за то, что получится, другие – что в этом деле верная гибель.

– Эхма!.. – вздохнул парень. – Была не была! – Скинул шапку, бросил о камни. – Разрешите, – говорит, – пострадать за православный народ.

Перекрестился парень, ружьё под мышку – и к пропасти. Лёг на спину.

– Ты куда? – подбежали солдаты.

– Разрешите пострадать… – повторил парень и отпустил руки.

Летит парень, переворачивается то с боку на бок, то через голову. Ударяется о камни. Сюртук растрепало, ружьё выпало.

Смотрят солдаты, а у самих мурашки по телу. Пролетел парень ещё метров