Птица порхала туда-сюда, а Маттиас и Анна бежали за ней по сугробам. Дорога на Южный Луг была такой долгой!
— Вот здесь и кончится моя детская жизнь, — сказала Анна. — Стужа убьёт меня, и я не успею добежать до Южного Луга.
Но птица вела детей всё вперёд и вперёд, и вот наконец они увидели перед собой столь хорошо знакомые им ворота. По эту сторону ворот лежал глубокий снег, а из-за высокой каменной стены протягивала детям свои ветви цветущая весенняя вишня. Ворота были приоткрыты.
— За всю свою детскую жизнь я никогда ещё не тосковала так по Южному Лугу! — сказала Анна.
— Но мы уже на месте, — успокоил ее Маттиас. — И тебе не надо больше тосковать, — согласилась с ним Анна.
Маттиас взял её за руку, и они шагнули за ворота. Прямо в вечную весну Южного Луга, туда, где благоухали только что распустившиеся берёзовые листочки, и тысячи птичек пели свои ликующие песни, и дети пускали кораблики в весенних ручьях, где на лугу стояла Мама и звала их: «Дети, идите скорее сюда!»
За спиной у Маттиаса и Анны простирался холодный морозный лес, а в лесной чащобе притаилась тёмная зимняя ночь. Анна обернулась, выглянула за ворота в беспросветный холод и мрак и вздрогнула всем телом.
— Почему ворота не закрыты? — спросила она.
— Ах, милая Анна, — сказал Маттиас. — Ты забыла? Если ворота закрыть, они уже никогда больше не откроются!
— Нет, я прекрасно это помню, — сказала Анна. — Они никогда, никогда больше не откроются!
Маттиас и Анна посмотрели друг на друга. Долго смотрели они друг на друга, и на их лицах промелькнула лёгкая улыбка. Бросив последний взгляд на заснеженный лес, они тихо и спокойно закрыли ворота.
