— Смотрите, — говорит она барыне, — смотрите, какую гостью Фокс наш привёл!

Барыня вышла в прихожую, а там стоят две собаки: Фокс, да с таким видом, точно просит барыню, чтобы она приняла новую собачку, визжит так жалобно, бросается к своей хозяйке, руки ей лижет, а маленькая собачка прижалась в угол и стоит на задних лапках, дрожит, шляпа её съехала на правое ухо, даже пером закрыла ей один глаз; юбка на боку, и из-под неё только хвостик виляет.

— Ах, ты, бедная крошка, кто это так над тобой подсмеялся, — так одел тебя? — сказала барыня, взяла её на руки, а та и завизжала, потому что кожа на её ножке была вся ободрана, и ей, верно, было очень больно.

В это время в кухню вошёл шарманщик: ему кто-то указал, куда побежала его собачка; он сердился и кричал, чтобы ему её отдали. Фокс услыхал его голос и так рассердился, что его надо было запереть в другую комнату, чтобы он не укусил музыканта. Барыня вышла в кухню с собачкой на руках.

— Послушай, — сказала она шарманщику, — продай мне твою собачку, она больна у тебя, посмотри, как она дрожит, и у неё ножка чуть ли не сломана.

— Знаю я это, — говорит шарманщик, — она совсем танцевать не может, везде на дворах на меня сердятся за неё, а что же мне делать, я не могу её лечить, а если брошу на улице, ведь ей же хуже — она с голоду пропадёт.

Сговорилась барыня с музыкантом и заплатила ему за собачку пять рублей, отдала ему и её платье, и шляпу с пером. Позвали Фокса, а тот новой собачке лапку лижет, точно хочет её залечить. Собачка была тоже рыженькая, её назвала барыня «Fuchs», что по-немецки означает тоже — лисичка. Перевязали ей лапку, накормили её, напоили, и стала она жить с Фоксом.

Собачка была очень смешная, она долго думала, что должна ходить на задних лапках и танцевать вальс. Захочет есть, пить или гулять, сейчас и начнёт танцевать, а Фокс этого не любил, он не понимал её штук и сейчас залает, схватит её за шиворот и пригнёт к земле, чтобы она ходила на всех четырёх лапках как все собаки. Лапка у Фукса зажила, а затем, так как её хорошо кормили, чисто держали и не били, перестала она ходить на задних лапках и танцевать перестала, потому что, конечно, всё это ей было очень трудно проделывать и не доставляло никакого удовольствия, она гораздо больше любила попросту играть и возиться с Фоксом. Все, кто знал Фокса, удивлялись, что он так умён: помня хорошо, как его взяла к себе барыня и вылечила, он привёл к ней и эту несчастную больную собачку. Барыня была одинокая, у неё не было ни детей, ни внуков, и она рада была, что могла сделать добро хоть двум собачкам, приютить их у себя и вылечить, а собачки-то как были счастливы и как любили свою барыню!

1903