Ну и чего ему тогда надо?

Сева остановился, сделал вид, что кроссовку поправляет. Паренёк замешкался, полез в карман, давай что-то в телефоне тыкать. Сева закатил глаза и сказал:

– Ну и чего ты за мной следишь?

Паренёк засуетился. Повернул назад, но вернулся.

– Ты же Никитин из шестого «А»?

– Ну, я.

– Ты… – паренёк замолчал, опустил глаза.

– Слушай, у меня дела. Или говори, что надо, или я пошёл.

– Ты дружил с Мишей Смирновым? Ну, который…

Сева вздрогнул. Тяжёлый металлический шар упал в живот. Стыд снова опалил лицо. Как же он опять мог забыть?! Предатель!

– И что? – холодно произнёс Сева.

– Я… – паренёк отступил, – я лучше пойду!

– Нет уж! – Сева подскочил и схватил того за воротник. – Следил за мной. Про Мишку выспрашивал. Что хотел? Быстро выкладывай!

Сева навис над пареньком. Лицо хмурое. Губы сжаты. С таким шутки плохи.

– Я просто подумал, что, может, ты знаешь, почему он так? – выдавил паренёк.

– А тебе-то какое дело? Кто ты такой вообще?

– Гена Бурков. Одноклассник Смирнова. Мы с ним не очень ладили. Только я же не хотел, чтоб та-а-а-к, – паренёк завопил и разревелся. – Я же в шу-у-у-утку…

Сева от неожиданности отпустил воротник Гены Буркова, но тот и не заметил. Мальчик ревел, размазывая по лицу слёзы и сопли.

– Эй, ты чего? – осторожно спросил Сева.

И Гена выложил ему всё про ответы на контрольную, которые сунул Мишке в руки в тот злополучный день. И про то, как кинул мокрую тряпку. И про мусор в рюкзаке. И про жвачку на стуле и клей в пенале. И про кулаки. И про то, как он, Гена Бурков, себя ненавидит, что хоть тоже…

Сначала Сева хмурился, а потом ему стало даже смешно. Сколько же их таких виноватых ходит? Сева, Глаша, Окорок и теперь вот этот… И каждый винит себя. И каждый виноват! И не виноват. Если разделить вину на всех, получится по чуть-чуть. Только этого чуть-чуть хватит, чтобы прожечь в человеке дыру размером с солнце. От человека ничего и не останется.

Сева был уверен, что Мишка не мог с крыши прыгнуть. Не мог и всё. И ему стало больно. От того, что только сейчас узнал, какой у него был друг. Узнал, а друга уже и нет. Несправедливо.

– Пошли, – бросил Сева.

– Куда? – опешил Гена и отступил на шаг. В глазах промелькнул страх.

– Ну, не хочешь – не ходи, – Сева сунул руки в карманы и носком кроссовки раздавил комок грязи. – То, что к Мишке цеплялся, – ты, конечно, козёл. Но много чести, чтобы из-за тебя с крыши прыгать. Можешь и дальше оставаться козлом, тебе с этим жить. А можешь сделать хоть что-то стоящее.

Сева развернулся и пошёл. За спиной раздались торопливые шаги.

– Что это? – спросил Гена, когда Сева затормозил перед забором из проволочной сетки.

– За мной.

Сева миновал зелёное здание и направился к ангару, из которого доносился приглушённый лай. Гена следовал за ним, всё больше паникуя и теряясь в догадках. Во дворе они столкнулись с женщиной. Та улыбнулась и сказала:

– О, Сева! Привет! К Гамлету пришёл?

– Ага, – улыбнулся Сева. – Возьму на прогулку. Я тут недалеко парк видел.

– Точно, – кивнула Дарья. – Миша с Гамлетом любили там гулять. А это кто?

– Это я вам волонтёра привёл. Зовут Гена. Дожил до одиннадцати лет и понял, что страстно желает отдать долг… обществу.

– Ну, отлично! Помощники нам всегда нужны. Я Дарья, – женщина улыбнулась сдобно-маковой улыбкой, и Гена сразу расслабился. Ему впервые за долгое время стало тепло, уютно и мягко.

– Ты, Сева, покажи новичку, что тут как. Я сейчас бумаги заполню и вернусь.

– Ага.

* * *

Серый асфальт в синем кружеве тополиных теней. Полиэтиленовый пакет танцевал на весеннем ветру. Когда такое солнце, даже мусор становится чем-то бо́льшим.

Гамлет Изюмкин с лаем гонял голубей. Но эти пузатые шары до того обнаглели, что даже не взлетали, а только бегали по площади в центре парка.

– Мама, у собачки нету ножки! – заметил какой-то малыш и захныкал: – Бедная соба-а-ачка!

– Это маскировка, – Сева подмигнул малышу. – Чтобы голуби расслабились, а он их ка-а-ак цапнет!

Малыш заулыбался, а Сева сам себе удивился. Нет, он точно Капитан Америка. Всех спасёт, всех утешит.

Когда Гена Бурков понял, что попал в приют для животных, то начал сиять. Прямо сквозь фиолетовые полумесяцы под глазами и бледные веснушки.

– Мама не разрешает мне собаку заводить. А я так мечтал! Мне правда можно приходить? Вот так запросто? И с собаками гулять? И мыть можно? И командам учить всяким?

Сева как-то сразу растерял свой суровый тон.

– Да. Приходи, когда сможешь.

– Сева… А это… Ну это… Миша тоже сюда приходил?

– Да.

– Я тогда буду вместо него.

– Не вместо него. Приходи за себя… Понимаешь разницу?

Гена кивнул.

Гамлет Изюмкин тоже сиял. Он привязался к Севе. Жаль, из-за тренировок у Севы редко получалось выбраться. Но сегодня вот получилось. И денёк отличный!

Сева устроился на скамейке и наблюдал, как пёс гоняет голубей. Смешно так, полупрыжками. Вдруг Гамлет сорвался и со всей дури налетел на какую-то старушку, оставив на сером пальто отпечаток мокрой лапы.

Сева бросился оттаскивать пса и извиняться, как вдруг услышал мелодичный смех.

– Мсье Изюмкин, неприлично так наскакивать на даму. Где ваши манеры? – сказала старушка с сиреневыми волосами в элегантном пальто и кокетливой шляпке.

– Вы Амели? – выдохнул Сева и почувствовал, как заколотилось сердце.

«Амели родилась в Париже. Так она говорит. Я ей верю. Амели выглядит как настоящая француженка. Она носит шляпы! Кто в наши дни носит шляпы? Вот Амели носит! И шляпы ей ужасно идут!

Как и пальто. Пальто она тоже надевает в любую погоду. Их у неё целых три – серое, бордовое и фиолетовое. Но Амели даже цвета называет иначе: маренго, марсала и пурпур. Сразу понимаешь – француженка. Глашке бы у неё поучиться, а то вечно закутается в чёрное, будто на похороны собралась.

Правда, немного странно ходить в пальто летом. Но Амели говорит, что у неё малокровие и она всегда мёрзнет. Но я этому даже рад. Не тому, что у неё малокровие, а тому, что она в пальто. В этом наряде она похожа на героиню немого кино. Губы красные, лицо бледное, брови-ниточки. Вылитая Эдит Пиаф в молодости. Про Эдит мне сама Амели рассказала и песни её пела. На французском!

Я потом погуглил. Правда похожа! Даже причёска такая же. Только волосы сиреневые, как у Глашки. Но больше ничего общего. Когда Амели улыбается, то начинает сиять. А когда Глашка улыбается… а