Билеты - Виктор Владимирович Голявкин

БИЛЕТЫ

Виктор Голявкин

Рассказ

Рисунки Ю. Мезерницкого

Мы походили по парку, а потом стали смотреть, как прыгают с парашютной вышки.

Некоторые не сразу прыгают, некоторые стоят до тех пор, пока их не столкнут, а некоторые приземлившись падают.

Я бы сразу прыгнул. Я разве стал бы бояться? Разве стал бы валиться на спину?

Мы свистели и смеялись, но те, наверное, нас не слышали. Тогда мы протиснулись к входу, чтобы нас лучше слышали.

Тут какая-то иностранная делегация шла прыгать. Человек сто. А может меньше.

Мы с ними и проскочили.

Ловко мы проскочили, ничего не скажешь. Хорошо, когда без билетов проскочишь туда, где другие с билетами. Удачливые мы все же люди!

Поднялись мы наверх вместе с этими иностранцами.

Гляжу вниз. Очень странная штука! Снизу вверх смотреть — одно. А сверху вниз — другое.

Неловко мне как-то стало.

Пусть, думаю, иностранцы прыгают. Им, должно быть, интересно в другой стране прыгнуть с парашютом. А нам в своей стране это вовсе не обязательно.

Зачем же, думаю, нам прыгать, если у нас нет билетов? Пусть эти иностранцы прыгают со своими билетами.

Тот, который ремни пристегивает, говорит:

— Давайте побыстрее, товарищи иностранцы.

Я говорю:

— Это мы иностранцы? Какие же мы иностранцы?

Он говорит:

— Мне все равно, из какого вы государства. У нас тут один парашют на всех.

Я говорю:

— У нас билетов нету.

А иностранцы говорят:

— Есть, есть билеты.

Я говорю:

— Честное пионерское, у нас нет билетов.

А иностранцы говорят:

— Есть, есть.

Петька кричит:

— Мы советские!

Юрка кричит:

— Мы свои!

А иностранцы говорят:

— Есть, есть билеты.

А мы кричим:

— Нету билетов!

Иностранцы говорят:

— Внизу билеты. У нашего главного все билеты.

Петька говорит:

— Никакого у нас главного нету. Мы все одинаковые. Это у них главный есть. А у нас нету.

Тот, который ремни пристегивает, говорит:

— Прыгать будете?

Мы кричим:

— Не будем!

— Что же вы теперь будете вниз спускаться? И другим мешать, которые поднимаются?

Он здорово разозлился.

Схватил Петьку и ремни ему пристегивает. Пристегнул и говорит:

— Ну, пошел!

— Куда пошел? — спрашивает Петька.

Тут дядька его подтолкнул. Легонько так.

Петька сразу пошел. То есть вниз, значит, прыгнул.

Летит и орет. Даже стыдно за него стало. До чего все-таки трус!

Потом дядька хватает Юрку. Точно также пристегивает ему ремни. И тоже его вниз толкает. Юрка молчал. Только трясся.

Я говорю:

— Какое вы имеете право толкать нас? Кто вам позволил толкать людей?

А он молча пристегивает мне ремни.

Я ему говорю:

— Если вы меня толкнете, я на вас жаловаться буду!

В это время он меня и толкнул.

Я, когда приземлился, упал.

Петька с Юркой меня успокаивают:

— И мы тоже упали.

— Перед иностранцами неудобно, — говорю.

— Некрасиво получается, — говорит Петька, — за их счет прыгнули с нашей вышки.

Мы купили билеты. Поднялись на вышку. И говорим:

— Вот возьмите. А то перед иностранцами неудобно.

Я стал объяснять. Что мы прыгать не будем. Что нам просто перед иностранцами неудобно. Но тут он на меня опять эти ремни накинул.

Петька с Юркой бежать хотели, но в это время как раз члены делегации поднимались.

Короче говоря, мы опять внизу встретились.

— Больше я туда не полезу, — сказал Петька.

— Перед иностранцами неудобно, — сказал я.

— Да ну тебя с твоими иностранцами, — сказал Юрка.