Белка помалкивала, хрустя орехом.

– Я скоро вернусь, – пообещал Егор и бросился вверх по лестнице.

Лягух отворил вход в сад. Мальчик вприпрыжку припустил по тропинке. Мимо пронеслись яблони, потом – сливы, и вдруг тяжелый удар сшиб его с ног. На голову ему натянули черный мешок, сквозь него Егор ничего не видел. Мальчик бешено отбивался, но силы были неравные. Две пары рук скрутили его.

– В Колодец Забвения этого щенка, – сдавленно прохрипел мужской голос, который Егор не узнал.

Его пронесли метров сто и, раскачав, швырнули… в воду. «Сейчас Тень мне поможет!» – билась у мальчика в голове единственная мысль. Он сорвал с головы мешок. Вокруг по-прежнему было темно, но в ушах отчетливо зазвучал голос Тени:

– Все уже знаю: мы спасли дофину, но тебя я, увы, выручить не могу. Ты брошен в Колодец Забвения и обязан исчезнуть. Закон есть закон. Лелею надежду, что мы еще свидимся. Оставь, пожалуйста, мне Лягуха, иначе он пропадет.

Егор, задыхаясь, последним усилием вытряхнул из-за пазухи розовое существо.

– Прощай, то есть нет, до свидания, – услышал издалека он, чувствуя, как его неумолимо тянет вниз. Легкие уже разрывались. Он вдохнул воду, и сознание его растворилось в темноте…

Вода лилась из носа и из горла. Егор закашлялся, жадно ловя воздух онемевшими губами.

– Молодец, молодец, Граф, дыши глубже!

Коржик? Егор открыл глаза. Он лежал на берегу озера в Малой Гореловке, и его нещадно рвало тинистой озерной водой. Над ним низко склонились Никифор и… Мара. Оба глядели на него встревоженно.

– Ну, ты, Граф, отмочил! Сиганул в воду, не глядя, а там омут, – сказал Никифор. – Она тебя еле спасла, – указал он на Мару. – Я-то не мог, ведь ногу подвернул.

Егор, с трудом приподнявшись на локте, глянул в сторону хутора. Над деревьями разлилось зарево пожара.