Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 84

— Блин, доконать ты меня решил, — покачал головой Саморуков. — Сейчас на тебя работает целый штат наших сотрудников. Они пасут судью, рассматривают его жизнь под микроскопом. Они работают с присяжными заседателями. На дело брошены большие силы и средства. Демидов оплатит все расходы, плюс взятки. Но, скорее всего, просто выбросит деньги на ветер. Теперь подумай: что станется с тобой? Сейчас у тебя хорошая квартира в Москве, банковский счет.

— Я понимаю, с чем связался.

— Если ты облажаешься, Демидов тебя в утиль сотрет. И я ему помогу в этом начинании. Нашим хорошим отношениям с тобой наступит конец. Ты потеряешь все. Забудь о карьере и деньгах. Станешь в забубенной юридической консультации давать советы выжившим из ума нищим старухам. За копеечную плату. Нравится?

— Не очень. И все-таки это мое дело.

— Но, скорее всего, тебе вообще не дадут работать в Москве, — Саморуков упал в кресло. — Даже в юрконсультации. Вообще нигде. Демидов очень постарается до конца раздавить тебя, а он влиятельный человек. С огромными связями. У тебя не останется друзей, потому что у нищих друзей не бывает. Будешь в колхозе, где-нибудь на сто первом километре, на тракторе землю пахать.

Радченко живо представил себе бескрайнее поле, черное от проливных дождей. Он сидит в холодной кабине, впитавшей в себя запахи солярки и ветоши. Радченко глушит двигатель, достает из-под сидения узелок с обедом. Несколько вареных картофелин, пара ломтей плохо пропеченного ржаного хлеба и бутылка молока, в котором плавает жирная муха. Он наблюдает, как на краю поля ветер гнет до земли молодую березку, срывая с нее последние листья, а дождь барабанит по стеклам кабины, выбивая мелодию похоронного марша. Картина получилась такой жизненной, что стало жалко самого себя. На одной чаше весов достаток, карьера, теплое место преуспевающего в конторе «Саморуков и партнеры», на другой…

— Я жду твоего ответа.

— Не хочу бросать это дело. И не брошу, — ответил Радченко.

Минута тягостного молчания, слышно лишь, как босс постукивает пальцами по бронзовому чернильному прибору.

— Ладно, Дима, это твое решение, — Саморуков выглядел расстроенным и усталым. — Теперь давай по существу. Что там и как? Рассказывай.

— Весь вопрос в этом проклятом пистолете. У следствия есть главное вещественное доказательство совершения преступления. Все остальные доказательства, показания свидетельницы и потерпевшего — по боку. Если бы не этот ПМ, я бы развалил дело в пять минут.

— И какие планы? — усмехнулся он. — Ты хочешь проникнуть в прокуратуру и выкрасть ствол из комнаты, где хранят вещественные доказательства?

— Но это не наш стиль работы, — покачал головой адвокат.

Глава двадцать вторая

Слушанье дела открылось в начале июня. Радченко удалось лишь дважды получить разрешение на встречу с обвиняемым в следственном кабинете местной тюрьмы. Костя Логинов был замкнут, адвокатам он верил меньше, чем телевизионным дикторам. Но держался неплохо, признательных показаний в ходе предварительно следствия от него добиться не смогли, хотя контролеры СИЗО и следаки очень старались: Костя дважды в бессознательном состоянии попадал в тюремный лазарет, якобы с приступом стенокардии и простудой. И врачи возвращали его к жизни.

— То, что я дожил до суда — уже чудо, — сказал он. — Я думал, что из меня выбьют душу в первую же неделю после ареста.

Радченко положил перед подзащитным блокнот со своими заметками, разборчивым подчерком четко прописана линия защиты. Что и когда полагается говорить, о чем лучше промолчать, а что навсегда вычеркнуть из памяти, будто и не было этого. Пока Костян, низко склонившись над столом, читал и перечитывал исписанные листки, Радченко в тысячный раз прокручивал в памяти все обстоятельства дела.

Около полугода назад четыре московских парня, заехали сюда в этот город на ворованной иномарке. Оставшись на мели, решили грабануть фирму, торговавшую какой-то компьютерной лабудой. Подъехали к этой конторе на той самой тачке. Один приятель остался в машине, трое вошли в помещение через парадную дверь, надеясь пугнуть охранника пистолетом и забрать недельную выручку. Но оказалось, что в той фирме московских гастролеров уже поджидали их старые знакомые, которые хотели свести счеты с Костей и его друзьями. До появления Логинова и его бригады бандиты, приехавшие на место первыми, заперли персонал фирмы в тесной комнате, избили охранника. Единственный человек, который видел или слышал все происходящее — девчонка кассирша. Но следователи не получили от нее внятных показаний. Девка якобы испугалась до смерти, залезла под стол и не вылезала из-под него, пока не стихли выстрелы.

А шмаляли много и долго. Костя и его парни перестреляли своих недругов и сами понесли потери. Одного из парней задела пуля. Когда троица вышла из подъезда на улицу, унося из фирмы пакет с деньгами, на месте оказались менты. И снова перестрелка с печальным итогом. Три служивых ранены, один из них в последствии скончался в больнице, оба приятеля Кости, заходившие с ним в контору фирмы, убиты наповал. Четвертый друг, сидевший в машине, дал по газам, скрылся места преступления, решив, что бегство — единственный выход из тупика. Ни того парня, ни тачки найти не удалось. Логинова повязали, когда он сидел на асфальте, обхватив голову руками, и смотрел на мертвых друзей, словно не понимая, что их уже нет. Пистолет с расстрелянной обоймой валялся в двух шагах от него.

Дальше началась рутина. Предъявление обвинения. Допросы, холодный карцер, ночные допросы, «стаканчик», конура размером полметра на полметра, где теснота такая, что подследственный не может присесть на корточки. И вынужден был часами стоять по щиколотки в холодной воде. Снова допросы и карцер. Потом короткая передышка в больничке, куда Логинова поместили с двухсторонней пневмонией и отбитыми почками. Как только Костя смог самостоятельно передвигаться и принимать пищу, его снова засунули в камеру на двадцать коек, переполненную человеческими отбросами.

— Что ж, вижу, что с моими шансами ловить нечего, — сказал Логинов, закончив изучение записной книжки адвоката. — Линия защиты так себе, прогибается. У меня уже есть ходка на зону. Надеяться на поблажки присяжных, это как в домино: пусто-пусто. Короче, на шее петля, а под ногами пустота.

— Война еще не проиграна, — ответил Радченко.

— Думаешь, есть шанс? Или так… Вола крутишь? — Логинов посмотрел на адвоката с интересом. — Меня, можно сказать, взяли с дымящейся пушкой в руке. На меня повесят убитого мента, хотя этого шмальнул вовсе не я. Плюс ограбление той конторы, плюс хранение оружия, плюс…

Логинов загибал пальцы.

— В твоей руке не было пистолета. Ты не дал показаний, которых от тебя добивались. Наши позиции не так уж слабы.

— Ты веришь в мою невиновность?

— Это не имеет значения. Верю, не верю — какая разница? Если бы я защищал только невиновных…

— Все это бодяга и ботва, — сказал Логинов. — Линия защиты и все такое… Напрасный перевод денег. Передай Ларисе Демидовой, что я ее должник. Но шансов вернуть долг — никаких. Честно, я не думал, что девчонка, с которой меня ничего не связывает, с которой у нас ничего не было, вдруг заварит такую кашу. Подключит своего отца, нанимает адвоката и все прочее. Лариса всего-то подруга моей бывшей невесты, которой след простыл.

— Значит, не просто подруга. Что ей передать?

— Нет, ничего. Только привет.

Радченко убрал в портфель записную книжку.

— Если ты мне не доверяешь, сомневаешься в моих профессиональных качествах… Короче, за твою защиту возьмется один опытный мужик, великий спец по уголовному праву. Он вытягивал безнадежные дела. Некто Ефим Семенович Вельдман. Слышал о таком?

— Краем уха, — кивнул Логинов. — Но мне без разницы: ты или этот хрен Иванович. Но лучше, если ты останешься. Отвода адвокату я заявлять не стану. Суд уже идет, все затаились и ждут, когда задницу натянут мне на уши.

— Какие-нибудь жалобы есть?

— Просьба. Мне нужно личное свидание с Ларисой.

— Я уже составлял бумагу. Вопрос решает администрация тюрьмы. На этот подарок не рассчитывай.

Через пять минут разговор окончился, Логинова увели в камеру, адвокат, покинув СИЗО, сел в машину и отправился в гостиницу. На платной стоянке Радченко увидели спортивный «бенелли», мотоцикл стоял в дальнем конце площадки, отгороженной от улицы железным забором, но эту ядовито желтую штуковину можно заметить хоть за километр. Радченко тяжело вздохнул: Лариса Демидова уже здесь, прикатила из Москвы и сейчас коротает время в соседнем номере.

— Черт возьми, дядя Дима, я думала, хоть ты порадуешь меня хорошими новостями. Но все стоит на месте.

Радченко повесил пиджак на спинку стула, стянул галстук, упав на диван, задрал ноги на журнальный столик.

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 84