Истекавшее буроватой кровью предплечье задрожало, завертелось на месте, закручиваясь в узлы, а после с резким скользящим свистом втянулось обратно в кабинет, оставив омерзительную скрючившуюся кисть валяться возле девочки. Но Ирка не успела ни улыбнуться, ни порадоваться своей победе, как пол под её ногами содрогнулся. Будто где-то глубоко внизу, под зданием музея, нечто глухо заворочалось, закопошилось, недовольно переваливаясь с боку на бок. С потолка и стен посыпались хлопья побелки, а Ирка задрожала, как лист на ветру. Впервые её посетила мысль, что она поступила неправильно.

И в следующий миг всё здание от основания и до самой крыши пронзил оглушительный скрежещущий визг, переходящий в ультразвук. Он разносился по металлическим лабиринтам вентиляции, по безлюдным кабинетам и коридорам, а стёкла витрин в выставочных залах робко дрожали и звенели. Ирка зажмурилась, заткнула уши, но всё равно слышала этот вопль, исполненный муки, обиды и злости. Чудовище, ещё недавно лакомившееся свежими костями, теперь стонало от пульсирующей боли в отрубленной конечности. Добыча впервые смогла навредить ему.

А после, зарокотав гневно и грозно, это древнее чудовище, скрывавшееся во мраке подземных ходов, решило во что бы то ни стало добраться до обидчицы. И сделать с ней то же самое, что и она сотворила с одной из его рук.

Оторвать, откусить, отрубить! Вырвать кости из плена плоти и перемолоть их в пыль!

Медленно отступавшая назад Ира, побелевшая как снег и нервно сжимавшая в руках бесполезную теперь лопату, широко распахнутыми от ужаса глазами наблюдала, как с треском и шумом срывались латунные решётки со стен коридора одна за другой. А следом из тёмных дыр, из гулких тоннелей и провалов выползали змеившиеся Руки. Десятки, сотни одинаковых длинных Рук с обломанными жёлтыми ногтями и чёрным ворсом шерсти, лишённые костей и какой-либо жалости. И все они искали лишь одну маленькую девочку, чтобы навечно затащить её в бездну подземелья, а после выбросить на поверхность ненужную теперь груду плоти.