Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 83

– Господин Кассий говорит, что с тех пор, как вы окончательно свихнулись.

– Ах, вон оно что…

– Свиньи, вы жрать будете или нет? – крикнул в наш адрес один из поваров – кучерявый детина с вспотевшим лицом и окровавленными руками. – Четыре рыла за столом, и ни черта не жрете. Или жрите, или выметайтесь!

– Почему он позволяет… – начал было я, чувствуя оскорбление.

– Да, господин! – откликнулся Германик, совсем не так, как разговаривал с нами, а виновато и подобострастно. – Сделайте, прошу вас, моему коню вашей потрясающей овсянки с рыбьим жиром, в корыто. А мы, с вашего позволения, пока просто побеседуем. Дела, видите ли, просим покорно простить за злоупотребление вашим радушием.

– Свинья ты дрянная, и ничего больше! – откликнулся повар и отвернулся.

Я глубоко вдохнул и на секунду прикрыл глаза, осмысливая то, что подобные взаимоотношения в данном заведении, очевидно, являлись нормой.

– Ладно, прочь все лишнее и переходим к делу, – заявил Кассий, и, убрав локти со стола и выпрямив спину, скрестил руки на груди, даже не подумав отряхнуть выпачканные рукава.

– Господин Кассий просит отбросить посторонние темы и перейти к сути вопроса, – перевел я.

– Что же, пусть говорит. В конце концов, это именно он пригласил меня. Для меня же вопрос исчерпан.

– Господин Германик готов выслушать вас, – сказал я Кассию.

– Дорогой наш переводчик, прошу вас, переводите фразы целиком. Это важно, – уточнил Германик и улыбнулся уголком губ.

Я укорил себя за свою инициативность и отметил, что быть поправленным дважды за столь короткое время – не лучшая характеристика.

– Господин Германик добавляет, что для него вопрос исчерпан, – поправился я.

– А для меня не исчерпан! – воскликнул Кассий, и голос его вновь обнаружил всю свою женственность, что у него получалось скрывать, говоря спокойно и негромко.

Германик не смог сдержать издевательского смешка и передразнил своего собеседника, произнеся какую-то тарабарщину с его интонацией.

– Для господина Кассия вопрос не исчерпан, – перевел я, подавив улыбку, и заметив, как сам Кассий залился краской.

– Аргументы? – Германик развел руки в стороны.

– Господин Германик просит у вас аргументированных требований.

Кассий глубоко вдохнул, провел руками по лицу и заговорил спокойней:

– Послушай, Германик. Мы ведь с тобой через многое прошли. Знаем друг о друге много и хорошего, и плохого, и ты не можешь отрицать, что моя верная служба во многом помогла тебе оказаться там, где ты находишься сейчас. Три года назад, когда ты был избран главой Собрания в нашем городе, ты пообещал мне, что в сенат нового созыва отправлюсь именно я. И вдруг ты меняешь свое решение, при этом, не желая обсуждать его мотивы. Ты хочешь сделать сенатором своего коня! Когда ты привел его в городское Собрание, мы просто все смеялись – ну, чего бы и не пошутить! Но сенат, Германик! Ты обещал этот пост мне! Все эти три года я жил только мечтами и мыслями, как займу свое кресло в Федеральном Совете и как мы с тобой откупорим бутылку лучшего вина из моего погреба в этот день! Просто объясни, как ты мог предпочесть многолетней дружбе коня? Как, Германик?

Пока Кассий говорил, то делал короткие паузы, чтобы я успел перевести, что я и делал, повернувшись в сторону Германика и отмечая, что его лицо продолжает сохранять пренебрежительное спокойствие, в отличие от взволнованного лица Кассия.

– Таков мой выбор, дорогой Кассий, – ответил он и, приподнявшись, потрепал Инцитата по загривку. Тот запрокинул голову и издал какой-то булькающий смешок, после чего вновь принялся таращиться в стену, продолжая по-лошадиному перебирать ногами, топать каблуками и скрести носками. – Дружба дружбой, и я от нее не отрекался, заметь. Это именно ты начал плести интриги, распускать про меня сплетни, называть сумасшедшим. И все из-за того, что я считаю Инцитата более пригодным для поста сенатора в Федеральном Совете от Лоранны. Все только потому, что ты не можешь смириться с тем, что тебя обскакал обычный конь. Повторяю, мой дорогой Кассий: дружба дружбой, а служба службой. Я действую в интересах нашего города, в интересах нашей партии, и уверен, что защитить эти интересы в той же степени, что и Инцитат, ты не сможешь.

Пока я переводил, Кассий вновь краснел, на этот раз от злости, что еще сильнее бросалось в глаза рядом с белым, как мел, лицом Германика.

– Ты не можешь отправить в сенат коня, Германик, – процедил он сквозь зубы.

– Опять рычит, – Германик закатил глаза и почесал подбородок. – Ну, как с ним вести конструктивный диалог?

– Господин Кассий настаивает, что вы не можете отправить в сенат коня.

– Я не могу? Как это – не могу? Я могу, и я сделаю это. Инцитат – это будущий сенатор Сантории.

– Господин Германик говорит, что может это сделать и сделает. Инцитат – это будущий сенатор Сантории.

Будущий сенатор тем временем все задирал голову и принюхивался, видимо, чуя запах своей любимой овсянки с рыбьим жиром. Мне, право, было тяжело представить, как этот человек будет заседать в сенате. Казалось, он и сидеть-то не умеет, а лицо его выражало настолько истинную свободу от вмешательства интеллекта в его жизнь, что мне даже самому он начинал казаться не более чем конем. Справедливости ради, стоит сказать, что я все-таки отгонял такие мысли.

– Это конь! – вскричал Кассий и ударил кулаком по столу.

– Что?! Что он закричал? – воодушевленно спросил Германик.

– Господин Кассий говорит, что это конь!

– Это конь! – визгливо прокричал Германик, вновь передразнивая Кассия.

Я заметил, что в моменты издевательств над своим бывшим товарищем, его впалые глаза теряют оттенок надменности и загораются огнем дикости. Я предположил, что такой человек определенно любит насмехаться и унижать людей, которые от него зависят в какой-то мере.

– Конь не может быть сенатором! – продолжал кричать Кассий, перегнувшись через стол. – Он не справится с этими обязанностями! В чем?! В чем это животное может быть лучше меня?

Я перевел эти вопросы Германику, который теперь смеялся, довольный своим копированием голоса Кассия.

– Господи, этот бабский голос… я просто не могу! Господин переводчик, вы можете представить, чтобы человек с таким голосом обсуждал в Федеральном Совете судьбу нашей родины и отстаивал интересы нашего города?

– Что?! Что он говорит?! – Кассий вновь ударил по столу кулаком.

Как бы мне ни было неприятно это переводить, но пришлось объяснить, что господин Германик не уверен, что мужчина со столь женственным

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 83