Он светло улыбнулся и коснулся моего подбородка:

– В твоём п-понимании – да.

– Что это значит?

Он медленно поцеловал меня в лоб, в кончик носа и горло, запрокинув рукой мою голову и скользя губами до ключиц.

– Это значит, я хочу твою душу, – шепнул он в мою шею и отстранился.

Никогда до этого момента меня не охватывало такое сильное желание, которое охватило тогда, – даже то нездоровое влечение к Крику, даже та опаляющая страсть, которую он мне давал, стала лишь эхом призрачной тяги, которая вторила настоящему чувству, пока что хрупкому, но набирающему силу с каждым мгновением. С Виктором Крейном всё было иначе.

Когда я взялась за ремень его джинсов и быстро скользнула между тканью и пахом, Вик поднял на меня взгляд. В тот же момент я наткнулась пальцами на продольный рубец, рассекающий кожу, и остановилась, испуганно расширив глаза.

– Не бойся, мне не б-больно, – заверил Вик, но убрал мою руку наверх и сплёл с ней пальцы. – Пока подожди. Н-не нужно этого делать. Тебе самой не нужно.

Я крепче стиснула его ладонь:

– А тебе?

Вик усмехнулся. В его небольших тёмных глазах было что-то, что охладило моё желание и заставило вслушаться в его слова:

– А мне д-достаточно т-того, что есть сейчас. П-поверь: твоя жизнь будет беззаботна, пока мы не перейдём некоторую черту. Я не хочу, чтобы ты п-переходила её вот так. И п-потом, мы так до сих пор н-не были ни на одном свидании…

Я рассмеялась и погладила его по плечу:

– А ты хочешь свидания?

– А т-ты нет?

Он едва заметно коснулся моих губ своими. Я успела шепнуть в них:

– Хочу…

– Тогда мы можем считать это за свидание?

– Вполне.

Он повеселел.

Вик оказался прав: это был лучший вечер. Разлёгшись на постели в его трейлере в ночной зыбкой тьме, мы говорили, говорили и говорили. Он неловко спросил, как моя рука: не беспокоит ли после того, как её цапнула Цейлон? Нет, не беспокоит: она давно прошла, ещё в лагере. А не мучают ли его боли после тех ран? Нет, не мучают: теперь всё, кажется, осталось позади – и когда он так сказал, я в это свято поверила. Мы были рядом и разделили тепло на двоих, погрузившись в беспримесно чистую влюблённую радость, и вернулись на пляж спустя пару часов, держась за руки и зная, что больше не разлучимся, – а потом с трудом попрощались и разошлись по палаткам.

* * *

Ночь прошла спокойно: на свежем воздухе мы спали как убитые и проснулись ранним утром, когда над озером Мусхед висел густой седой туман.

Из остатка продуктов Вик приготовил нам завтрак и угостил кофе. Он уже сходил к себе в трейлер и принёс чайник, который разогрел на костре. Все собрались за столом, болтая ни о чём, когда сверху, со стороны дороги, прикрытой деревьями и песчаной насыпью, послышался звук двигателя.

– Кого это сюда занесло, – удивился Бен.

– Даже интересно, – ухмыльнулся Джонни. – Неужели мисс Бишоп решила подъехать?

Мы пили кофе, обжигая пальцы о кружки, когда на песок неторопливо спустилась незнакомка. Яркие рыжие волосы пламенели на фоне пасмурного неба. Она была одета в изящный плащ и небесно-голубой костюм под ним, на сгибе локтя – кожаная сумочка.

– Кто это? – спросила Дафна.

Я заметила, как окаменело лицо Вика, а рука его больно стиснула мою руку под столом.

Незнакомка радостно улыбнулась, точно увидела кого-то, кого давно искала и наконец нашла, и поспешила к нашему столу.

– Вик! – воскликнула она очень громко. – Господи, ты!

Он смотрел так, словно увидел призрака. Дёрнул щекой. И совсем ничего не ответил.

– Сколько лет мы не виделись?! Ты был… Ох, да это неважно. Я заехала к тебе домой, раз уж снова здесь, в Скарборо, и миссис Каллиген сказала, ты на пляже. – Она, продолжая улыбаться, подошла к самому столу.

– Салют, – сухо приветствовал Вик.

– Ну, – бодро сказала Дафна, – нам, похоже, нужна ещё одна кружка.

– Не нужна, – спокойно сказал Вик. На его челюстях заметно выделились желваки. – Т-ты надолго здесь?

– Проездом, – невозмутимо сказала незнакомка. – Вернулась домой, чтобы уладить кое-какие дела. И навестить старых друзей. Например, тебя.

Глава третья. Пропавшие без вести

– К-какими судьбами, Рамона?

Сунув руку в карман куртки, Вик сжал в ней мою ладонь, чтобы согреть, и потянул за собой, прогуливаясь по берегу вдоль воды. Ребята остались позади: они собирали вещи, складывая коробки и пакеты в машину Бена, а Вик предложил мне пройтись до дома пешком, пообещав, что исчезнет, как куперовский могиканин, при малейшей угрозе обнаружения моей мамы Натали Клайд. От такого я заулыбалась, даже перестав досадовать по поводу появления таинственной Рамоны, кем бы она ни была.

Но она шла рядом, неловко улыбаясь и потирая озябшие ладони, – шла, хотя Вику это явно не нравилось. За ночь заметно похолодало, от её губ шел лёгкий пар, и она безуспешно куталась в свой совершенно не согревающий плащ.

– Вот так сразу к делу? И не хочешь спросить, как у меня дела? – неловко улыбнулась она. Вик промолчал. Тогда она всплеснула руками. – Ладно, ладно. Меня сюда привели семейные заботы. Ничего особенного. Кое-какая возня с документами по дому, ты же знаешь, что мама умерла в этом году. Не знаешь? Что ж… увы, так вышло, я не успела на погребение, но приехала теперь и подумала, а как там живёт мой старый добрый друг…

Вик кивнул, спокойно глядя под ноги. Он не пытался ни ответить, ни оспорить её слова. Просто молчал, с виду совершенно непоколебимый, но крайне задумчивый.

– Ты не злишься на меня? – осторожно спросила Рамона, с любопытством взглянув на него. Потом – мельком, но как-то с досадой посмотрела на меня.

Он покосился в ответ.

– А нужно?

– Ну… – она многозначительно помолчала. Я чувствовала, что здесь и сейчас была откровенно лишней, но Вик так явно не думал. – Мы друг другу совсем не чужие люди, а я слишком давно не видела тебя. Сколько лет прошло?

– М-мы раньше учились вместе, – пояснил он мне, обняв за плечо, а затем наклонился и притянул ближе. – Дружили в школе.

– Дружили, – криво улыбнулась Рамона и опустила взгляд. – Да. Притом очень близко.

Интересно, в