– Не знаю я, скажи, и пойдём, – нервозно произнес Макс.

– Блин, хватит, ты же мужик, веди!

– Ладно, пойдём к реке.

Разговор не клеился. Большую часть времени они просто пялились по сторонам и озвучивали неинтересные наблюдения, вроде: «О, смотри, птица». Навстречу им шла Альбина Петровна. Один из камней преткновения в их отношениях, по мнению Маши. За несколько недель их отсутствия она словно помолодела и поправилась – это бросалось в глаза. Она никогда не была пышной, поэтому контраст был заметен.

– Максим, Маша, рада вас видеть! Наконец-то приехали. Сейчас самое красивое время, зелень набрала силу, вся живность выползла на брачный сезон. Как дела? – у Альбины Петровны был ровный, поставленный голос, будто в молодости она играла в театре.

– Здравствуйте, Альбина Петровна, – с придыханием поздоровался Макс.

– Здрасьте, – холодно и пренебрежительно ответила Маша.

– У нас всё нормально, выбрались наконец на природу. Задолбались в городе сидеть, – Макс улыбнулся.

– Говори за себя. Я люблю город, – перебила Маша. Она сказала так, только потому что, хотела вставить дерзкое словцо.

– Ну что ты, Маш, скоро проникнешься этим воздухом и полюбишь даже насекомых. Они-то уж тебя точно полюбят, – Альбина Петровна добродушно хихикнула.

– Не сомневаюсь…

– Придёте ко мне после прогулки? Я как раз пирог испеку, клубника поспела, – Альбина Петровна по-дружески тронула Макса за предплечье.

– Конечно! От таких предложений только дурак откажется, – Макс будто расцвел.

Они ещё минуту поболтали и разошлись. Солнце мягко нагревало асфальт, по которому влюблённые продолжили прогулку.

– Слушай, не нравится мне эта бабка. Ты с ней времени больше проводишь, чем со мной, – возмутилась Маша, как только старушка скрылась из виду.

– Чего ты так грубо? Она не бабка. Хватит глупости говорить. Мы с тобой почти круглые сутки вместе, а с ней вижусь только здесь.

– Зато здесь я только твою залысину вижу, когда ты из калитки выбегаешь.

– Блин, что ты вообще такое говоришь?!

– А что? Будь твоя воля, ты бы уже рванул к своей дряхлой любовнице, разве нет?

– Маш, хватит! Ты же знаешь, мне нужна только ты. Я тебя люблю.

– Ага, ящик пива и соседская бабуська. Вот это жизнь, – на самом деле, Маша действительно переживал из-за любви Макса к алкоголю.

– Я устал ругаться из-за твоих выдумок. Хватит меня осуждать, Маш.

– В смысле выдумок? Хочешь сказать, я вру?

– Ты всё выворачиваешь. Вот что я хочу сказать.

– Значит, то, что я хочу больше времени проводить с моим будущим мужем, отцом наших будущих детей, ты называешь выворачиванием?

– Бл… – Макс осёкся, закрыв лицо ладонями.

– Знаешь что? Вали к своей бабке. Но потом не говори, что я не предупреждала. Она странная и вообще, наверное, колдушка. Приворожит тебя, будешь как её пёсик дворовый.

– Если ты считаешь, что я на такое способен, то мне обидно, Маш.

– Да, считаю.

– Тогда я пошёл! – собрав волю в кулак, сказал Макс, желая сбежать.

– Куда это?

– К Альбине.

– Уже Альбина, значит?

– Всё, надоело, – он развернулся и пошёл назад, оставив ошарашенную Машу на обочине смотреть на его спину выпученными глазами.

Макс направился к Альбине Петровне с пубертатно-агрессивным притопом. Вскоре он оказался у неё доме. Как же он любил это ламповое убранство! Словно фильм про Гарри Поттера: свечи ручной работы, изящно вышитые занавески с узорами, гобелены с изображением русских сказок, даже стулья какой-то необычной формы. Ему и в голову не приходило, что дерево может принимать столь замысловатые очертания. А фигурки цапли, волка и кабана, стоящие на дубовом комоде, казались настолько реалистичными, что вот-вот оживут.

Альбина Петровна усадила его за кухонный стол и предложила напитки. Естественно, Макс не мог отказаться от холодной банки любимого пива: Stella Artois, Weizen, Балтика Пшеничное… Он будто попал в рай.

– У меня есть вяленое мясо на закуску, не хочешь отведать, Максим? – вежливо, по-матерински предложила Альбина Петровна.

– Как можно отказаться?! – задорно прикрикнул Макс.

Она поставила на стол элегантную глиняную тарелку с закусками: не только мясо, но и самодельные сухарики, гораздо вкуснее магазинных.

– Налетай, здоровяк.

Проголодавшийся Макс с энтузиазмом набросился на угощения и освежающий напиток. «Жидкое золото», – подумал он.

После перекуса они отправились в сад. Альбина Петровна попросила Макса выкопать яму метра в полтора глубиной, в конце двора. Сказала, мол, нужно закопать всякую всячину прошлогоднюю, освободив место в погребе. Сама она занялась прополкой клубники.

Макс усердно копал, вытирая пот со лба. День был жаркий, но по-майски приятный. После часа работы, Макс задумал сделать перерыв. Он направился к Альбине Петровне, решив подкрасться, как ассасин, и весело её окликнуть. Детская шалость, не более.

Но всё вышло иначе. Макс увидел, как она закидывает в рот живую осу и с наслаждением её жуёт. Осы любят клубнику, но, чтобы старушки любили ос? Это что-то неправильное. Макс не поверил глазам и решил затаиться за кустами смородины, чтобы немного понаблюдать. Хрум, хрум – ещё одна оса. Непроизвольный возглас вырвался из его груди. Альбина Петровна пронзила кусты взором, как профессиональный боец пронзает взглядом оппонента.

Он вышел из укрытия.

– Чего ты там делаешь, Максимка? – добродушно, будто ничего странного не происходило, спросила она. Макс заметил, что её живот вырос и округлился. Слова застряли у него в горле.

– Да я… попить захотел.

– Замечательно, сейчас принесу свежую бутылочку из холодильника. Кстати, клубнички не хочешь?

В голове Макса всплыла картина, как она жуёт осу, и его затошнило.

– Нет, спасибо, только попить.

– А зря… – Альбина Петровна ушла в дом, а Макс тихо ретировался из её двора, по-английски.

Дома его ждала раздосадованная Маша. Для неё было неестественно, что будущий муж позволяет себе такие выходки – взял и ушёл, безобразие.

Но Максу было не до этого. Он принялся рассказывать, как видел, как Альбина Петровна ест ос, и что её живот вырос. Маша слушала, кивая румяными щеками, а затем так наорала, что у обоих заложило уши.

Впервые за долгое время у Макса навернулись слёзы. Маша не поверила ни слову, заявив, что он выдумал эту чушь, чтобы она простила его за побег.