Этого не хватило, чтобы перекрыть аромат, поэтому он убрал ее в пакет и крепко его завязал.

– Если бы только я тогда не встретил того человека…

Сэхён постаралась сохранить как можно более дружелюбное выражение лица. Перенеся вес на одну ногу, она сосредоточилась на скучной с самого начала истории.

– Вы про того мужчину?

– Нет. Я говорю о своей старшей сестре.

Насколько Сэхён знала, Чжонхён был единственным ребенком. Он рос в семье судей, которые отдавали ему всю свою любовь. Но, выходит, это было не так? Обычно в подобных ситуациях была вероятность столкнуться с неравным отношением родителей. А значит, история становилась интересней.

– Хотя я даже не знал, что она моя сестра.

Сэхён еле остановила себя от того, чтобы его поторопить. Чжонхён постоянно делал ненужные паузы, и ее терпение истощалось. Решив что-то про себя, парень поднялся со стула. Он был достаточно высок, и ему на лицо сразу упала тень загороженной лампы.

– Двадцать один год назад я встретил убийцу.

Писк в левом ухе усилился настолько, что едва ее не оглушил. Чжонхён знал Чжогюна! Откуда он мог его знать, если это произошло двадцать один год назад? Выходит, он – скрывавшийся все это время свидетель? Голова начала кружиться от нахлынувших вопросов. Врач говорил, что это из-за стресса, но после таких новостей можно было и скончаться от стресса.

Чжонхён все еще избегал взгляда Сэхён, но язык его тела говорил сам за себя. Он передал девушке файл с аккуратно сложенными бумагами и извинился.

– Я не хотел взваливать на вас еще и это. Для следователя это позор, но я все же хотел признаться, что только благодаря вам мы смогли выйти на подозреваемого. Я бы один не справился.

Девушка приняла увесистую папку. Между страниц виднелись стикеры с записями – вполне в духе Чжонхёна. Она все еще была в замешательстве, но кивнула в знак признательности.

– После окончания этого дела я планирую заново открыть прошлые и хочу попросить вас о помощи.

Сэхён покачала головой, не готовая сразу дать ответ. В этот момент в кармане Чжонхёна завибрировал телефон, и он быстро ответил на звонок. А Сэхён захотелось сбежать, пока ее голова не взорвалась от нескончаемых вопросов. Она обошла юношу, который с кем-то разговаривал, и направилась прочь из кабинета к лифту. В тот момент, когда двери начали закрываться, между ними протиснулась рука, не давая им захлопнуться.

– Я не успел вам сказать, но… спасибо за сегодня, – пытаясь отдышаться, сказал Чжонхён и попытался улыбаться как можно шире.

Его доброта заставила Сэхён почувствовать себя в ловушке. Она улыбнулась в ответ и нажала на кнопку закрытия дверей. Юноша махал ей, пока двери полностью не закрылись. Стоило лифту двинуться вниз, как Сэхён сбросила напускную улыбку и убрала папку в сумку. Выйдя из здания, она ускорила шаг, настолько, что забеспокоилась, как бы не упасть. При всем при этом замедлиться она не пыталась. На выходе полицейский, до этого проверявший ее документы, лишь склонил голову в знак прощания.

Сэхён добралась до машины и спряталась в ней. Только тогда она смогла нормально вдохнуть. Если она и дальше будет так много бегать, то ей точно будут нужны дополнительные тренировки и членство в фитнес-зале.

Она проехала по знакомой дороге, пока не заметила яркую вывеску мясного ресторана, около которой и остановилась. Еще раз проверив, хорошо ли закрыта дверь машины, она достала папку и вчиталась в документы.

Жертву закопали в зарослях у берега реки – там они с друзьями устроили осенний кемпинг. Не успела Сэхён дочитать первую страницу, как у нее потемнело в глазах. Пришлось продолжить, водя пальцем по тексту, чтобы сосредоточиться. Неожиданно ей почудилось, что от левой руки, на которую она опиралась, запахло кровью.

Кажется, это был октябрь, поэтому после захода солнца пальцы начинали мерзнуть…

Сэхён собиралась перевернуть страницу, но замерла, уставившись на листок.

Она вспомнила, как смывала кровь с перчаток в реке. Как они прилипли к ее худым пальцам.

Обессиленная, девушка все-таки перевернула страницу и пробежалась по ней глазами, после чего убрала в папку, которую держала на коленях.

Она потрогала бумагу, что скрывалась под пластиком. Листы А4 будто превратились в листы железа, под весом которых ныли ее колени. Это был вес бремени ее вины.

На фото виднелось ведро, лежавшее на земле, словно надгробный камень. Смысла читать дальше не было. Хотя это и случилось давно, было совсем не трудно вспомнить, как она собственноручно закопала тело.

– Чон Чжонхён?

Юноша склонил голову, скромно сложенные руки едва заметно дрожали.

– Это ведь ты? – Мужчина сделал вид, что трогает бейдж, висевший у того на шее, и неожиданно потянул его на себя. – Я должен знать имя человека, на которого собираюсь заявить, нет?! Я тебя спрашиваю!

Не желающий успокаиваться мужчина схватил офицера за ворот рубашки. Две пуговицы оторвались и укатились по полу в неизвестном направлении.

– Прекратите!

Согу попытался оторвать его от товарища, но тот как будто этого и ждал – сразу переключился на него и продолжил орать, не чувствуя усталости. От его криков болели уши и хотелось скривиться, но нельзя было подавать вида – это было бы проявлением слабости. Оставалось лишь прилипнуть к стене и терпеть, впитывая его гнев, словно губка.

Задержанный мужчина оказался основателем и директором достаточно известного в Ёнчхоне культурного фонда. Он владел несколькими фургонами и микроавтобусами, которые использовались для пунмульнори, а в ту ночь вообще не был за рулем – машину вел его сын. [17]

Тот, в свою очередь, был главой музыкального кружка в школе и уже начинал заниматься семейным бизнесом. Накануне вместе с остальными его членами они загрузили в машину инструменты и отправились в одну из деревень, чтобы провести там благотворительное выступление. Таковы были его показания, к которым прилагалось записанное ими видео. Так что теперь все пытались успокоить разозлившегося из-за ложных обвинений мужчину.

Доказательств его непричастности к делу с каждой минутой становилось все больше – алиби подтвердилось звонком и записью с регистратора одного из автомобилей. Чжонхёну пришлось его отпустить, но мужчина все никак не мог прийти в себя. Что бы ни говорил офицер, становилось только хуже. Основатель фонда занес над юношей руку, и тот от неожиданности зажмурился.

– Мне плевать, даже если вы задержите меня за нападение на полицейского, – так хочется вмазать тебе по лицу! Понимаешь? Да что вы за полицейские? Вот