— Куда ее уводят? — спросила Сара.　

— И его тоже, — сказал детектив Джамбанко, даже не пытаясь скрыть своего отвращения.　

Пара полицейских подошла к Трею и увела его из патио.　

— Я выйду завтра утром, — крикнул Трей через плечо.　

— Сомневаюсь, — сказала детектив Дженкинс, давая полицейским знак остановиться. — Мы сегодня оформили ордер на обыск дома на Тапело-драйв, 1912.　

У Трея дернулся уголок рта.　

— Дома Уилкерсона? — удивился Кенни.　

— Мы наткнулись на очень любопытные предметы в подвале.　

У Трея задрожала челюсть.　

— А также обыскали домик, который дядя оставил вам в наследство три года назад.　

У Трея раздулись ноздри, он склонил голову набок, будто прислушиваясь к голосу, который никто, кроме него, не слышал.　

— Какой домик? — спросил Иен и, переведя взгляд на Кенни, добавил: — Ты знал что-нибудь про домик?　

Детектив дал полицейским отмашку.　

— Теперь можете уводить...　

Трей взорвался, заревев, будто дикий зверь, которому нанесли смертельную рану, и бросился вверх по ступенькам навстречу детективу, потащив двоих полицейских за собой.　

Детектив Дженкинс невозмутимо уклонилась в сторону, с силой взмахнула рукой и ударила Трея Уайтфорда рукояткой пистолета в затылок. Трей обмяк и упал на землю.　

— А теперь забирайте, — сказала она.　

Двое полицейских подняли потерявшего сознание Трея и вынесли со двора.

Сара посмотрела на детектива и мягким, испуганным голосом спросила:　

— Могу я обнять свою дочь?　

Детектив Дженкинс кивнула полицейскому, стоявшему у Сары на пути, и спустилась по ступенькам.

Кенни выглянул из окна спальни на улицу. Последние репортеры уже двадцать минут как собрались и уехали, а вскоре за ними, словно отлетевшие от перегоревшей лампочки мотыльки, разошлась и кучка переполошившихся соседей. Прогноз погоды предвещал не по сезону низкую температуру и дожди всю ночь. Ветер разносил по лужайкам опавшие листья, напоминавшие крошечных, кружащих в вихре призраков.　

— Скоро спать идешь? — спросила Сара, кладя ладонь ему на плечо.　

Кенни кивнул.　

— Скоро.　

— Ты в порядке?　

— Нет. — Он повернулся к ней. — А ты?　

— Нет. — Она покачала головой.　

Он обнял ее и, закрыв глаза, мысленно поблагодарил Бога — какой бы он ни существовал там, среди звезд, — за то, что Сара его спасла.　

— Я все думаю о Карли, — призналась Сара. — Ты знаешь, что он единственный мужчина, который у нее был? До него не было ни парней, ни увлечений в колледже — ничего, даже не целовалась.　

Кенни сделал глубокий вдох.

— Я вообще не представляю, что ей сказать.　

— Она даже не говорила мне, что была у сестры в ту ночь, когда к нашему дому пришла Кэтрин Моррис, но, если бы и сказала, вряд ли я придала бы этому значение. Ну то есть это же Трей.　

— Я знал его с тех пор, как мы играли в детской лиге. С двенадцати лет.　

— Ты... думаешь, это правда он сделал?　

Кенни долго ничего не отвечал. А когда наконец заговорил, его голос хоть и казался на удивление сильным, но был исполнен печали.　

— Детектив Дженкинс знает свое дело очень хорошо, и она сказала мне, что у них достаточно доказательств, чтобы посадить его пожизненно.　

— Еще что-нибудь она сказала?　

Кенни снова закрыл глаза.　

— Она сказала, что Кэтрин Моррис была не единственной.　

— То есть не единственной? — спросила Сара. — Погоди, ты хочешь...　

— Дай мне закончить, — сказал Кенни, не размыкая век. — Второй раз я не смогу.　

— Хорошо.　

— У них есть улики, указывающие на других жертв. В других местах. За много лет. Трей накачивал их наркотиками, насиловал и убивал. И оставлял себе некоторые из их вещей на память. Они нашли все.　

Сара плакала, прикрыв рот ладонью.　

— Он собирался скоро сбежать. Они нашли наличные и поддельные паспорта в доме Уилкерсона. Он знал, что полиция подбирается ближе.　

— Мне так жаль, — проговорила Сара спокойным, но полным страдания голосом.

— Завтра это будет во всех новостях. Детектив Дженкинс хотела, чтобы я сначала узнал об этом от нее.　

— Как это... вообще возможно?　

Кенни покачал головой.　

— Я не знаю. Пол как-то сказал мне, что у некоторых людей бывает тяга... кто знает, откуда она идет... и вместо того, чтобы ей сопротивляться, они хватаются за нее. — Он открыл глаза и посмотрел на жену. — Я не знаю.　

— Идем спать, милый. — Сара коснулась его предплечья. — Идем спать.　

— Скоро пойду, — сказал он. — Нужно сначала позвонить ребятам.　

— О, Кенни. — Ее сердце разбивалось на миллион крошечных осколков.　

— Не нужно, чтобы они узнали об этом как-то иначе.　

— Если хочешь, я побуду с тобой.　

Он покачал головой. Затем чмокнул ее в щеку.　

— Мой телефон на кухне внизу. Иди спать. Я скоро приду.　

— Я буду ждать.　

Кенни зашагал в коридор, но, остановившись у двери, повернулся к жене.　

— Спасибо, что любишь меня, Сара.　

По ее лицу катились слезы.　

— Спасибо тебе, что любишь меня в ответ.　

Он вышел в коридор, думая обо всем остальном, что рассказала ему детектив Дженкинс, о подробностях, которыми он до конца своих дней не поделился бы ни с Сарой, ни с кем-либо еще: о садистских, издевательских письмах, которые приходили в полицию последние десять лет (все напечатанные на старой машинке, которую нашли при обыске у Уайтфордов), о более чем дюжине глянцевых фотографий неопознанных женщин, которые обнаружили под половицами одинокого домика, и бесчисленных фотографиях Натали, которые они нашли у Трея в мобильном.　

Кенни остановился и толкнул дверь в спальню дочери. Заглянул внутрь и посмотрел, как размеренно поднимается и опускается одеяло, под которым она спала. А потом закрыл дверь и спустился по лестнице, чтобы позвонить друзьям.　

Об авторе.

Ричард Чизмар — американский писатель и основатель журнала «Cemetery Dance» и издательства Cemetery Dance Publications. Автор повестей «Гвенди и ее шкатулка» (в соавторстве со Стивеном Кингом) и «Гвенди и ее волшебное перышко». Его сборник рассказов «Долгий декабрь» был номинирован на многочисленные награды. Работы Чизмара публиковались десятки раз, в том числе в журнале Ellery Queen «Mystery Magazine» и во многих изданиях «The year’s 25 Finest Crime and Mystery Stories». Он получил две награды World Fantasy, четыре премии Международной Гильдии Ужасов и награду попечительского совета HWA. Произведения Чизмара переведены на многие языки по всему миру, а сам Ричард присутствовал на многочисленных конференциях в качестве инструктора по писательскому мастерству, приглашенного докладчика, участника дискуссии и почетного гостя.