Будучи человеком верующим и религиозным, для собственного успокоения я спросила у Агапова В.Г., что происходит с душой человека во время перемещения и может ли она «потеряться» при телепортации. На что он лишь отшутился и уверил, что, если бы душа правда существовала и имела хоть сколько-нибудь материальную форму или любой другой признак, они бы точно увидели её на 3D-модели или при испытаниях. Я не стала с ним спорить, хотя его утверждения и показались мне спорными в тот момент.

Со встречи с Агаповым мои мысли никак не покидал вопрос о перемещении души. Мог ли Толя лишиться души при телепортации в Сочи в тот роковой день? Ведь только так можно объяснить то, что с ним сейчас произошло. И пусть тело умело маскировалось, пустота в его глазах выдавала зло, таящееся внутри.

Однажды во время генеральной уборки я обнаружила под нашей кроватью целый ворох мусора. Во всяком случае, так мне показалось на первый взгляд. При ближайшем рассмотрении я поняла, что «мусор» поделен на несколько аккуратных кучек. В одной были мотки ниток, монетки, косточки мелкой дичи, фантики от конфет; в другой – спички, зажигалки, баллончики с бензином; в третьей – чашка с водой, где кверху пузом плавал дохлый малёк, бутылки, какие-то пузырьки и даже медуза, закрытая в банке! Дальше разбираться я не стала. Выгребла весь этот хлам и выбросила к чёртовой матери.

Толя настиг меня в огороде. Он набросился на меня, когда я пересаживала астры, и опрокинул на землю. Что было дальше, мне до сих пор страшно вспоминать: он вскочил на меня сверху и принялся душить, а затем укусил за плечо! Так глубоко и яростно, что даже вырвал кусок плоти! Ничем другим, кроме Божьего провидения, я не могу объяснить то, что мне под руку внезапно попался камень, которым я ударила мужа по голове.

Он отпрыгнул и оскалился, продолжая жевать кровавыми зубами… Жевать мою плоть! Мне стало дурно, мой несчастный разум не смог этого принять, и я потеряла сознание.

Очнулась я только к вечеру, когда стало холодать. Зашла в дом – муж как ни в чём не бывало смотрел новости в гостиной, и, если бы не рана от укуса, я бы, наверное, не поверила, что всё это произошло взаправду.

С тех пор я стала бояться его, оставалась ночевать в бывшей комнате дочерей. И когда через несколько дней я вновь осмелилась войти в нашу с Толей спальню, то опять обнаружила под кроватью весь этот жуткий набор хлама, который муж, по всей вероятности, достал в тот день из мусорного бака. Даже дохлая рыба и та была на своём прежнем месте.

Дальше стало ещё хуже. Каждое утро на нашем крыльце я находила трупики мелких животных – мёртвуюмышь, хомяка, рыбу, один раз даже кошку! Это выглядело так, словно кто-то приносил их и аккуратно клал на коврик у двери.

Поначалу я просто выбрасывала эту гадость, но в одно утро Толя пришёл раньше и по-звериному зашипел на меня. От неожиданности и страха я впала в ступор, а он взял дохлую черепаху и унёс к себе в спальню.

После этого случая Толя стал сам забирать с крыльца всех этих мёртвых животных и складировать в нашей бывшей спальне. Конечно, я не могла не проследить, откуда эта дрянь берётся на нашем крыльце, и видела, как разные люди приходили к нашему дому ночью и оставляли эти «подарки».

Я не знала, как мне правильно поступить. Мне было страшно, я была перепугана до полусмерти. Между тем запах из спальни становился всё отвратительнее, заходить туда я боялась, хотя и без этого вполне представляла, что там происходит.

Неизвестные люди всё продолжали таскать в наш дом свою падаль. Теперь каждое утро на нашем крыльце уже лежала не одинокая бедолажная мышь, а находилась курица, коза или даже клетка с живыми гусями! Я не буду рассказывать о судьбе этих обречённых животных, скажу только, что муж ни разу не просил меня их приготовить.

Последней каплей на чаше весов моего терпения стало утро, когда я услышала детский плач. Я ринулась на крыльцо, как ошпаренная кошка, и там уже стоял Толя, подняв принесённого младенца на руки и плотоядно скалясь.

Наверное, моё чувство страха победил материнский инстинкт, иначе я не знаю, как ещё объяснить свою смелость. Я вырвала малыша из рук мужа и босая побежала вон со двора. Отчаянный крик разочарования Толи заполнил мой разум. Не помня себя от страха, я бежала с ребёнком на руках, пока на моём пути не встретился полицейский патруль, который и остановил меня.

В тот день мой муж пропал, и я не видела его лица до тех ужасных снимков в новостях.

Я не знаю, чей это был ребёнок, не знаю, кто принёс его в жертву чудовищу, завладевшему моим мужем, не знаю, ЧТО происходило всё это время. Но одно я знаю точно: во всём виновата эта дьявольская технология перемещения.

Я искренне и отчаянно прошу вас, Глеб Валентинович, разобраться, на что способна эта адская установка, умоляю докопаться до правды, как вы это хорошо умеете. У меня, к сожалению, этого сделать не получилось… Но я уверена, что не только моя семья пострадала от флэша, наверняка есть и другие случаи.

С огромным уважением и надеждой, Самарская А.В.»

Глеб отложил исписанные страницы в сторону и поджал губы, медленно выдохнув ртом воздух. Это не укрылось от глаз сидевшего напротив коллеги, и он спросил:

– Ну, что там?

Не дожидаясь ответа, Роман подошёл к столу Глеба и взял в руки письмо.

– Можно?

Глеб кивнул. Роман быстро пробежался глазами по тексту.

– А это случаем не вдова того самого психа Самарского из Севастополя? – нахмурился он.

– Похоже… – протянул Глеб, который только после этих слов понял, откуда ему была знакома фамилия женщины.

– Думаешь, то, о чём она пишет, – возможно? – сомневался Глеб, по-новому смотря на стоявший в кабинете флэш.

– Да чёрт его знает, – пожал плечами Роман. – После того, как Австралия за одну ночь целиком ушла под воду в две тысячи двадцать восьмом, я думаю, что в этом мире всё возможно.

– Допустим. Тогда почему она пишет мне только сейчас? Почему не по электронке? С момента ареста и убийства Самарского