– Знаешь, Чокто, для представителя меньшинства ты как-то крутовато зашел.

– Так я только на пятьдесят процентов индеец, босс. А в остальном стопроцентная белая деревенщина.

– Получается сто пятьдесят процентов.

– Точно.

Шериф снова вздохнул. Он подозревал, что никакими индейцами там и не пахло. Чокто был чуть смугловат, но заметить это можно было, только если уж ну очень присматриваться. Разве что мексиканец. Хотя какая, в общем, разница.

– Так ты в него выстрелил?

– Не успел. Когда я приказал ему опустить пушку, он психанул и начал херачить куда-то в потолок. Сверху посыпалась известка, пылища поднялась, вообще ничего не видно. Так что я вытащил пистолет, но стрелять не стал.

– А потом что?

– Во время всего этого шухера мудила ухитрился сбежать. Я не успел толком сообразить, что к чему, а он проскакивает мимо меня и бежит наружу. Оказалось, этот черт еще и пешком пришел, вот и полез в первую попавшуюся машину…

– В твою патрульную машину, оставленную с включенным мотором?

– Ага. А когда я выбежал, он уже рванул с парковки.

– А друг твой где был?

– Честер?

Шериф уставился на свои колени.

– Да, Честер, – произнес он.

– Честер вообще без понятия, что происходит, потому что сильно занят своим планом мести за ту надувную бабу, – помощник шерифа наклонился вперед в своем кресле. – Прикиньте, Честер заранее припрятал два мешка пенопластовых шариков за ледогенератором на бензоколонке. Поэтому ему и было надо, чтобы мы подъехали поближе. Как только я зашел внутрь, он притащил их и кинул ко мне в машину.

Тишина заполнила кабинет шерифа, как океанская вода.

Шериф прищурился.

– Шариками?

– Такие белые, для упаковки. Ну, знаете, которые на почте есть.

– Хорошо. Значит, шарики, – у него начала болеть голова.

– Ну. В общем, этот дебил умудрился угнать полицейскую тачку, полную упаковочных шариков. Ему, видать, по жизни не везет. Он успел разогнать мой «краун вик» до почти семидесяти, а потом машина превратилась в снежный сугроб.

Шериф с трудом подавил смешок, получился судорожный кашель. Чокто присоединился к нему.

– Я не прикалываюсь, шеф. Шарики начинают летать, этот мудак ни хрена не видит, и – бум, прямо в столб. Мне бы самому такой херни никогда не выдумать, даже если бы я попытался. Вот почему в камере номер один лежит слегка отмудоханный чернокожий чувак, а машина номер три находится в ремонте. Вот, короче, такая история, шеф. Чистая правда.

– И где сейчас твой друг?

– Честер?

На этот раз шериф просто ждал.

– Он у меня дома, до смерти перепуганный, что вы собираетесь посадить его за препятствование правосудию или вроде того. Или заставите оплатить ущерб, нанесенный машине.

– Ну, можешь сказать ему, чтобы он успокоился, ремонт машины не его проблема.

– Спасибо, шеф, я знал, что вы…

– Потому что заплатишь за него ты.

Чокто сдулся, как надувная игрушка, из которой выдернули пробку. Он прищурился и начал изучать бородатое лицо шерифа в поисках намека на сарказм. Может, шутка? Но нет.

– Да ладно вам, Клейтон. Это же были неподконтрольные мне обстоятельства…

Речь помощника шерифа была прервана гудком внутренней связи, и они услышали из динамика робкий голос Крикет с регистрационной стойки:

– Шериф Берроуз, к вам федеральный агент.

3

Шериф посмотрел на часы.

– Еще только восемь тридцать.

– Я в курсе, сэр, – раздался по внутренней связи голос Крикет.

– Воскресенье.

– Это я тоже знаю, сэр. Сказать, чтобы приходил завтра?

Шериф задумался, сработает ли такое. А может, просто выпрыгнуть в окно?

– Сэр?

– Нет. Нет. Впусти его.

Шериф надел шляпу и взглянул на своего помощника. Тот пожал плечами. Через несколько секунд дверь открылась, и вошел красивый мужчина лет сорока пяти, а может, моложе, с резкими чертами лица, темными, коротко остриженными волосами и яростными серыми глазами. Крикет, обычно зачесывающая волосы назад, успела распустить их и даже сняла очки, чтобы улыбнуться агенту, прежде чем закрыть за ним дверь. Клейтон нашел это забавным. Чокто беспокойно заерзал на стуле.

Агент был одет в темно-синий блейзер, галстук в тон и накрахмаленную белую рубашку, заправленную в синие джинсы. Ношение галстука с джинсами кое-что говорило о нем, но Клейтон решил считать это просто попыткой выглядеть по-деревенски. Большинство федералов, заходя в кабинет Клейтона, даже не снимали своих дизайнерских солнцезащитных очков.

Агент протянул руку и одарил шерифа жемчужно-белой улыбкой торгового агента. Клейтон подумал, что это делает его похожим на акулу из детского мультика, но все равно встал ему навстречу. Его помощник и этого не сделал. Чокто просто уставился на агента с таким выражением, будто только что съел ложку дерьма.

– Шериф Клейтон Берроуз? – спросил агент.

– Наверное. Если я не украл у кого-нибудь этот значок.

Шериф ответил на крепкое рукопожатие агента. Каждый федерал, когда-либо входивший в эту дверь, считал необходимым продемонстрировать мощь своего рукопожатия. И этот ничем не отличался.

– А вы кто такой? – спросил Клейтон, выдергивая руку и объявляя ничью.

– Меня зовут специальный агент Саймон Холли.

– Можно посмотреть ваше удостоверение?

– Конечно. – Холли протянул свою корочку, и шериф кивнул. Чокто попытался тоже сунуть свой нос, но Холли демонстративно отвернулся от него и сунул удостоверение обратно в карман блейзера.

– Спасибо, что приняли меня так рано… и в воскресенье, – он подмигнул шерифу, давая понять, что слышал разговор с Крикет по внутренней связи. Конечно, слышал. В здании же всего две комнаты. Клейтону не очень понравилось это подмигивание, но он сел и жестом предложил Холли сделать то же самое.

– Без проблем, специальный агент Саймон Холли. Я ничем особо не был занят. А мой помощник как раз собирался уходить.

Чокто медленно, будто отдирая пластырь, отвел глаза от агента, сообразив, что это намек.

– Верно, шеф. – Он направился к выходу, потом остановился и обернулся. – Это, что ли, из-за черного чувака, которого я запер в камере?

Клейтон тоже посмотрел на Холли, ожидая ответа на этот вопрос.

– Нет, помощник шерифа Фрейзер, – сказал Холли, – не из-за него.

Кровь отхлынула от лица Чокто. Он стоял в дверном проеме, мысленно прокручивая все свои делишки, из-за которых федералы могли бы знать его имя. Холли расплылся в акульей ухмылке. Шериф наблюдал, как его ошарашенный помощник корчится, будто ребенок, пойманный на магазинной краже, пытаясь