На ступеньках я увидела ещё двоих, которые вместе с теми первыми выбежали из дома, видимо, их компания. Хорошо запомнила лицо только того, что был в военной форме. Ему лет 20-22, черноволосый, худощавый, среднего роста, глаза маленькие, будто прищуренные. Тот, что душил меня, чуть выше первого, русый, был одет в тёмный костюм. Двух последних видела только со спины, когда они убегали...»
Примерно такого же содержания было заявление гражданки Клименко. Разница только в том, что в её квартиру первым зашёл грабитель в штатском, в чёрных очках для маскировки.
В обоих случаях преступники проникли в квартиры якобы для вручения повестки из районного военного комиссариата и, встретив сопротивление и крик, убежали, не осуществив задуманного преступления. По всей вероятности, в лице Прокуды они искали более смелого и надёжного исполнителя главной роли.
Кудрявцев не сомневался, что эти грабежи пыталась совершить шайка Яши, а навести её на квартиры могла Римма, проживающая в соседстве с Будаковой. Осталось выявить, кто соучастники грабителей, их фамилии, а главное, собрать против них доказательства. А сделать это в данном случае было не легко, так как в квартирах Будаковой и Клименко грабители ничего не взяли и ничего своего не оставили. Единственным вещественным доказательством в этом деле мог быть пистолет, и то при условии, если он будет найден у одного из участников. Будакова и Клименко в лучшем случае могут опознать лишь двух грабителей, данных против остальных двух и против наводчицы в распоряжении милиции не было. Сами же грабители легко не признаются, будут требовать доказательств, очных ставок. Следовательно, надо как можно быстрее выявить всех участников преступления, узнать об их образе жизни, характеры и только тогда начать беседу с теми из них, на которых будет собрано больше доказательств. Но пока что известен лишь один адрес – Риммы.
Кудрявцев вызвал к себе лейтенанта Рудько и, ознакомив его с делом, попросил быстро собрать о Римме необходимые данные.
Рудько взялся за выполнение этого задания со свойственной ему энергией и профессиональным мастерством. Через двое суток он докладывал, что сведения о Римме подтвердились. В доме № 20 по улице Киевской действительно проживает Ференц Римма Георгиевна, 1925 года рождения, одинокая, работает в мастерской по ремонту чулок. Соседи характеризуют её как женщину, которая живёт на широкую ногу: хорошо одевается, часто бывает в театрах и ресторанах, на квартире устраивает вечеринки, на которые приглашает разных мужчин и женщин. Чаще всего приходят некий Яша и артист Николай.
От сотрудников артели, где работала Римма Ференц, лейтенант Рудько узнал, что она часто прогуливает, работает медленно и, несмотря на это, каким-то чудом выполняет задания. В кассу артели от неё поступает ежемесячно 800 рублей. Здесь что-то подозрительное. Если удастся выявить эту нечестность на производстве, тогда, наверное, легче будет разоблачить её связи с уголовно-преступным элементом. Такие мысли высказал Рудько.
– Да, в принципе я с вами вполне согласен, – ответил Рудько Кудрявцев, – но, прежде чем вызвать на разговор Ференц, нам необходимо поговорить с артистом театра Николаем. Он в близких с ней отношениях и может нам кое в чём помочь.
Утром следующего дня Николай Н. был приглашён в уголовный розыск. Он оказался довольно разговорчивым, много говорил о своих гастролях по городам Советского Союза и за границей, рассказывал о семейном положении и без колебаний признался в интимных отношениях с Риммой Ференц, когда его об этом спросили. Не скрыл и того, что в её квартире он встречался с Яшей, выпивал с ним за одним столом. Более того, показал фото Яши, которое тот подарил ему на память.
Кудрявцев внимательно посмотрел на артиста и спросил:
– Скажите, что с вами делать?
Николай насторожился. На вопрос ответил вопросом:
– Как «что делать»? Разве я совершил преступление?
– Нет, уголовных преступлений вы не совершили, но допустили аморальность. Вы артист, комсомолец, вас положительно характеризуют на работе – это очень хорошо. Но наряду с этим, имея жену и ребёнка, вы посещаете других женщин, причем ту, которая тесно связана с преступниками, а что хуже всего – сидите за одним столом – и выпиваете с грабителем-рецидивистом Яшей. Что же у вас общего с этой женщиной и с Яшей? Вы потеряли комсомольскую бдительность и предали семью. Можете сказать, что не знали, кто такой Яша, но это вас не оправдывает. Поведение такое заслуживает того, чтобы рассматривать ваш поступок в коллективе артистов, на комсомольском собрании.
Николай побледнел, ему стало горячо, и он долго не мог ничего ответить, а потом начал просить не разглашать всё это и обещал выполнить любое задание, чтобы искупить свою вину.
– Задания для вас никакого не будет, – сказал Кудрявцев, – а просьба есть. Во-первых, никому не говорите о том, что вас вызывали в уголовный розыск и имели разговор о Яше и Римме, во-вторых, продолжайте пока встречаться с Ференц, выясните, какова её роль в среде преступников, а в удобное время посоветуйте добровольно прийти в милицию и правдиво рассказать о преступных связях.
Николай ушёл, пообещав сделать всё, что от него будет зависеть.
Подполковник рассмотрел фотокарточку, которую дал ему Николай, и в ней без особых трудностей узнал Федоренко. Тот был осуждён за уголовные преступления: в 1947, 1950 и в 1953 годах на разные сроки лишения свободы.
Последующей проверкой было установлено, что Федоренко недавно вернулся из заключения, прописался по месту жительства своей жены и устроился прессовщиком в артели.
Беседы Николая с Риммой положительно повлияли на последнюю. Она призналась ему в тёмных делах и просила посоветовать, что ей делать. На совет прийти с повинной в органы Советской власти Римма ответила: «Боюсь, стыдно!».
Римма Ференц, когда её вызвали в уголовный розыск, пришла точно в назначенное время. Одета она была модно, со вкусом, но голос её звучал робко, а глаза выражали такую невинность, что никак нельзя было подумать о её связи с преступниками.
Разговор между Кудрявцевым и Ференц продолжался долго. Говорили на разные темы, а когда она освоилась, спросили о том, как ей удаётся, имея прогулы, выполнять производственный план наравне с другими.
После некоторых колебаний Римма призналась, что план она фактически не выполняет, но для того, чтобы не уволили с работы, она почти каждый раз в конце месяца вносит в артельную кассу своих 300-400 рублей, которых не хватает до плана.
Потом она призналась в том, что грабить квартиру Будаковой ходили Яша, Эдик и ещё двое, фамилий которых она не знает.
На вопрос Кудрявцева, что заставило её стать на путь уголовных преступлений, Ференц, не задумываясь, ответила: «деньги».
– Я и моя подруга Аня Голуб любили хорошо одеться и погулять, – рассказывала Римма, – В отличие от других женщин, мы никогда не пользовались деньгами мужчин, а наоборот, тратили на них свои. Вернее, не свои, а деньги знакомых, у которых мы занимали. Задолженность создалась большая, а рассчитываться было нечем. Мы начали думать, как выйти из затруднительного положения. Одалживать деньги уже не у кого, а сокращать расходы не хотелось. Вот Аня и говорит: «Знаешь, Римма, что я придумала? У нас на квартире временно проживает Ронг, работает в артели, кажется мастером цеха, живёт роскошно, в Днепропетровске имеет собственный дом и автомашину «Волга». Его жена берёт деньги из шкафа без счёта и в расходах не скупится. Однажды в разговоре со мной она сказала, что её муж за свой долголетний труд сэкономил большую сумму денег. Для их хранения хочет приобрести сейф и закопать его с деньгами во дворе собственного дома. Как ты думаешь, Римма? Давай украдём те деньги, что спрятаны в шкафу.
Я одобрила её план, но сами мы на кражу не пошли, а попросили сделать это Ачика и Вишневского. Последние похитили 67 тысяч рублей, нам с Аней дали 28 тысяч.
Ронг, узнав о краже денег, ходил мрачный, перешёптывался с женой, косо поглядывал на Аню, но о случившемся никому не говорил, не заявил об этом и в милицию.
