Варвара не остановилась. Руки расстёгивали пуговицы его рубашки быстрее, чем обычно. Как будто между ними не было долгих лет работы, иронии, споров. Как будто между ними всегда было именно это – напряжённое, невыразимое желание.

– Варя… – Виталий произнёс её имя хрипло, срываясь.

Она не ответила, только стиснула его рубашку в кулаке, закрывая глаза, словно отдаваясь мгновению полностью. Слишком долго они держались. Слишком долго пытались скрывать, что эта искра тлела между ними во время нового расследования.

Но этой ночью, в этой квартире, в этом полумраке они больше не могли игнорировать правду.

Их страсть была чем—то больше, чем просто желанием – в этом движении не было слов, но было единство, которое не требовало объяснений. Варвара не пыталась сопротивляться, не удерживала контроль, потому что его больше не существовало. Они уже сорвали друг с друга одежду, их тела касались без барьеров, ощущая каждую дрожь, каждый выдох, каждый изгиб.

Его ладони скользили у неё по спине, прочерчивая горячие линии, впиваясь в кожу так, будто он боялся, что она исчезнет. Варвара выгибалась навстречу. Её руки цеплялись за него, жадно исследуя, стирая расстояние между ними, а глаза вспыхивали, отражая ту же самую жажду, что пульсировала в нём.

– Ты знаешь, чего я хочу, – её голос был чуть охрипшим, наполненным жаром, который уже не требовал разъяснений.

– Напомни мне, – его пальцы скользнули по её руке, задержались на ключице, затем прошли вниз, медленно, намеренно, вызывая дрожь, которую она не могла скрыть.

Она двинулась навстречу. Губы девушки нашли его губы, и язык смело пробежался по ним, вытягивая из него короткий, низкий стон.

Виталий скользнул губами вниз по её шее, ощущая, как по её коже пробежала дрожь. Она напряглась в последний раз, словно проверяя, готова ли переступить черту, но её руки уже скользнули по его спине, сжались сильнее, требовательнее.

Она прижалась к нему крепче, и дыхание сбилось.

В этот момент между ними не было слов. Только их тела, которые искали друг друга, двигались в такт, наполняя комнату жаром, отблесками света, отражающегося в потных спинах, тяжёлыми, рваными вдохами. Она выгнулась под ним, впиваясь пальцами в его кожу, позволяя ему зайти глубже, сжалась вокруг него, прогибаясь, как туго натянутая струна.

Их движения были резкими, требовательными, как схватка двух сильных противников. Они не просто сливались – они сражались друг с другом, проверяя, кто первый сорвётся, кто первым позволит себе быть полностью уязвимым.

Он сжимал её бёдра, держа крепко, вдавливая в матрас, а она отвечала на каждое его движение горячо, резко, не сдерживаясь, позволяя себе забыться. Их тела сплелись в ритме, который был не просто страстью – это была безмолвная клятва, высказанная без слов, доказательство того, что их связало нечто большее, чем желание.

Варвара судорожно втянула воздух, выгнулась, стиснув зубы, сдерживая крик, но он слышал, как дрожит её дыхание, чувствовал, как внутри неё всё сжимается в тугом сплетении наслаждения и боли, стремясь к разрыву.

Он вошёл в неё глубже, и она прикусила губу, пронзив тишину сдавленным стоном, в котором было всё – злость, потребность, осознание, что она наконец—то отпустила себя, позволила себе быть полностью его.

Затем Виталий наклонился, поцеловал её, не давая спрятаться за последними остатками самоконтроля.

Звуки их дыхания слились, как музыка, в рваном, неистовом ритме. Варвара откинула голову назад, его имя сорвалось с её губ, и этот звук ударил ему в грудь сильнее, чем что—либо за всю его жизнь.

Они растворились друг в друге, потерялись, не понимая, где один заканчивается, а другой начинается.

А потом, в последней точке, перед тем как мир вновь обрёл очертания, перед тем как их тела остановились, перед тем как ночная тишина поглотила их звуки, они оба сорвались в финальном аккорде.

Симфония их голосов сотрясла воздух, слилась в одном, разорвавшем всё крике.

И мир на мгновение замер.

Темнота в комнате была плотной, словно вылитой из густых теней. Варвара проснулась не от звука и не от движения – нечто иное, неуловимое, словно невидимое прикосновение, заставило её веки дрогнуть. Чувство, которого нельзя объяснить, но которое невозможно игнорировать.

Виталий спал рядом, а его дыхание было глубоким и размеренным. Рука лежала на её талии, тяжёлая и тёплая, лежала так, словно старалась удержать её в этом мгновении покоя. Варвара медленно выскользнула из—под неё, едва дыша, чтобы не разбудить. Тело всё ещё ощущало жар его кожи, но теперь её волновало другое.

Она села на кровати, ощущая, как холод ночного воздуха мягко касается разгорячённой кожи. Мягкий свет фонаря за окном разрезал тьму неровными линиями, отбрасывая длинные тени на стены. Что—то было не так. Чувство, что кто—то смотрел на неё, не отпускало, цеплялось за сознание, прорастало тревогой.

Она встала, босые ноги коснулись холодного пола. Потом осторожно подошла к окну, отодвинула тонкую занавеску, подавляя неосознанное нежелание выглянуть наружу.

Улица казалась пустой, но только на первый взгляд. На другой стороне, в темноте, среди редких огней, стояла фигура.

Нечёткая, безликая, словно высеченная из самой ночи. Она не двигалась, не пыталась скрыться, но и не выказывала ни малейших признаков жизни. Просто была там, напротив их окна.

Варвара замерла, а дыхание на мгновение перехватило. Она пыталась уловить хоть какие—то детали – очертания лица, движение, что угодно, что могло бы подсказать, кто это. Но фигура оставалась тенью, статичной и невозмутимой, как знак, как предупреждение.

Сердце застучало быстрее. Она моргнула, на мгновение потеряв контакт с увиденным. Когда её глаза открылись снова – там не было никого.

Холод прошёлся по позвоночнику, но Варвара не дрогнула. Она ещё раз вгляделась в переулок, в тёмные контуры деревьев, в серые стены зданий – ничего. Пустота.

Она медленно опустила занавеску и повернулась к кровати. Но теперь ощущение стало сильнее. Кто—то тянул к ним свои тени, бесшумно, ненавязчиво, но настойчиво.

Она снова легла, зарылась в тепло Виталия, но даже его близость не смогла рассеять странную тревогу. Она не знала, что именно только что произошло – было ли это игрой света, обманом восприятия, или же… чем—то другим.

Но одно она знала точно – этой ночью кто—то смотрел на них. И он не просто исчез.

Аромат кофе мягко разносился по кухне, смешиваясь с прохладным воздухом утреннего города, проникающим сквозь приоткрытое окно. Варвара сидела за столом, задумчиво обхватив ладонями тёплую чашку, вглядываясь в мутно—серый свет, разливающийся по стенам. Виталий стоял у плиты, не торопясь, с привычной размеренной неторопливостью размешивая