— А вы бы не кинулись? — спросила я. Но женщина не ответила, она продолжала спрашивать.

— И вы по-прежнему утверждаете, что погром в его доме устроил кто-то другой?

— Да. Мне-то это зачем?

— Ну, мало ли, при разводе всякое случается, бывает, обиды, как и суды тянутся годами. Может, вы ложки не поделили? Или этот самый дом?

— Этот самый дом ему завещала мать, а деньги на квартиру, в которой мы жили до развода, мне одолжили родители лет за пять до нашего с Романом знакомства. Машина у нас у каждого своя, так что… — Я развела руками. — Делить нам действительно нечего. И поверьте, если бы Роман хотел забрать из нашего дома ложки, я бы ему их отдала. Как и пододеяльники, как цветы в горшках и упаковку туалетной бумаги. Но его, как и меня, такая ерунда не волнует. Это все, что вы хотели узнать?

— Нет, — со вздохом сказала женщина и протянула мне свой смартфон, на котором появился короткий отрывок видеозаписи, сделанной камерой уличного наблюдения. Чёрно-белое изображение, на котором мой муж явно что-то эмоционально выговаривал пожилому седому мужчине, затем к ним подбежала молодая девушка, и Роман поднял руки в примирительном жесте, а потом ушёл. Пожилой мужчина обнял девушку, явно пытаясь её успокоить.

— Это ваш бывший муж? — спросила женщина.

— Да, — я не видела никакого смысла отрицать.

— А второго мужчину вы не узнаёте? Или девушку?

— Нет, — честно ответила я. И не стала добавлять, что эти люди стояли к камере спиной и я при всём желании не могла их узнать.

— Это Литов Алексей Иванович, отец нашего мэра. А девушка — Литова Мария, дочь нашего мэра.

— И что? Людям запрещено с ними разговаривать? Это ведь, судя по всему, произошло у какого-то кафе?

— Ресторана, — поправила меня оперативница.

—То есть в общественном месте. Так за что вы ищете Романа? Судя по этой записи, он ничего не сделал?

— Ну, — протянула она, — это как сказать. Сегодня утром, ровно через два дня после этого разговора, на пляже найдено тело Лидова Алексея семидесяти четырех лет. Тело этого человека, — она указала на собеседника Романа на записи.

— И… — спросила я, абсолютно не понимая, каким образом оказалась замешана в эту историю.

— И вы не можете отрицать, что разговор, о содержании которого мы можем только догадываться, шёл явно на повышенных тонах.

— Я и не отрицаю, — пожала плечами я. — Но я по-прежнему не понимаю, как это всё связано с Романом и со мной.

— А так, что отец нашего мэра не просто найден на песке, он был убит сегодня ночью, — сказала она.

И я наконец поняла, почему сегодня утром оцепили больше половины пляжа.

— Скажите, у вашего мужа есть собака?

— Нет, но наш сын просит щенка на день рождения, — добавила я. Почему-то упоминать о сыне в этих стенах мне показалось не очень правильным.

— Вы уверены, что собаки нет?

— Да, я уверена. А что такое? При чём тут собака?

— А то, что убитому перегрызли горло.

Я выдохнула и откинулась на спинку стула. Представляла, какое страшное зрелище ждало полицейских.

— Неужели вы думаете, что это Роман? Это абсурд. Как такое вообще возможно? Скорее уж я поверю в какую-то одичавшую дворняжку…

— Ну натравить собаку, на пожилого человека, много ума не надо, — высказалась женщина. — Так вы по-прежнему будете настаивать на том, что не знаете о местонахождении вашего бывшего мужа? — спросила она.

— Да. И вместо того, чтобы вешать на него всех собак, простите за тавтологию, вы бы лучше занялись его поисками. Потому что разгром в его доме явно намекает на то, что там случилось что-то нехорошее.

— Разберёмся, — сказала она. — Сперва подайте заявление о его пропаже… Или лучше не вы, так как вы «бывшая», — Она выделила голосом последнее слово. — А кто-то из других родственников. У него ведь есть другие родственники?

— Да, отец, он сейчас на пенсии, но когда-то работал…

— Вот пусть он и озаботиться, — перебила она меня.

— … следователем, — все-таки закончила я. И это очень не понравилось оперативнице. Она поднялась и добавила:

— А пока вы свободны.

Я подхватила сумочку и направилась к двери, у которой меня догнал её голос:

— Но если Роман объявится раньше… Я очень вам советую сразу связаться с нами.

— Свяжусь, — пообещала я. — Обязательно.

И вышла из допросной.

4

Я покинула отделение спустя час после того, как меня туда привезли. Вышла, остановилась на крыльце, тяжело выдохнула.

— Да, это не самое приятное место на земле, — заметил мужской голос.

Я обернулась и увидела мужчину с тёмными короткими волосами и поразительно светлыми голубыми глазами, которые составляли слишком резкий контраст, особенно со смуглой от загара кожей.

— Простите, — проговорил он, видя мою растерянность. — Я бы тоже предпочёл провести день где-нибудь в другом месте.

— Вас тоже вызвали на допрос по поводу убитого отца мэра?

— Да, — он как-то странно хохотнул и убрал руки в карманы дорогих даже на вид брюк. — Именно так. Простите, я забыл представиться — Самарский Матвей Алексеевич.

— А я вас знаю, — брякнула я, не подумав.

Да, именно «брякнула», потому что тут же вспомнила, где сегодня видела эту фамилию, на бумагах, что подписывала с утра. Самарский Матвей Алексеевич был тем самым инвестором, который выкупил здание старого мукомольного завода.

— Да, похоже, нашу семейку тут все знают. Погибший сегодня на пляже был моим отцом.

— Что? — не поняла я. — Вы же не наш мэр?

Честно говоря, спрашивала я для проформы, так как в последнем была уверена.

— Нет, я не мэр, я его младший непутевый брат. У нас разные фамилии. Когда я занялся бизнесом, то взял фамилию матери. Честно говоря, я сделал это назло отцу. И вот теперь он мёртв.

— Мне очень жаль, — пробормотала я. — Такая ужасная смерть… — не знала, что ещё сказать, добавила я. — Быть загрызенным… У нас давно не водилось настолько диких собак.

— А с чего вы взяли, что она была дикой?