Мотель находился на шоссе № 20, довольно широкой дороге, тянувшейся через горы Кэтсхилла. Они уже довольно давно свернули с основного шоссе и, только доехав досюда, решили на сегодня остановиться. Вторую половину дня они провели в бассейне мотеля, а после пообедали в ресторане, который был неподалеку.

— Знаешь, Дэви, мне просто не верится.

— Что все прошло?

— Что все прошло. Или что это все вообще было: нападение — или возмездие. Сейчас мне все это кажется нереальным. А ведь прошло всего восемь дней — просто не могу поверить.

Он положил ей руку на плечо и прижал к себе, вдыхая нежный запах ее волос.

— А через год мы вообще не сможем поверить, что это было на самом деле. Ты будешь очень многообещающим адвокатом, а я прелестной молодой женой и дамой из общества. Эти дни покажутся нам настолько нереальными, что мы подумаем, будто все это нам приснилось.

Он поцеловал ее. Она посмотрела на него самыми большими и красивыми глазами в мире. Он нежно притянул ее к себе для нового поцелуя. Когда он отпустил ее, слова были уже не нужны — они спустились с холма и пошли в свою комнату.

Дверь была открыта. Они вошли, и Дэви запер дверь, в то время как Джулия задергивала занавеси. Они вместе сняли с постели покрывало и взбили подушки.

Затем они медленно и в молчании разделись. Он опять обнял ее и нежно поцеловал. Она вздохнула. Дэви не спеша опустил ее на постель и лег рядом. Она показалась ему неправдоподобно красивой.

— Моя жена — любовь моя.

В уголках ее глаз заблестели слезы. Она стряхнула их, и он почувствовал в своих руках тепло ее тела. Желание пришло к нему. Наверное никогда еще он не желал чего-либо так сильно, как желал сейчас Джулию.

Все запреты остались в стороне, все преграды были забыты. Все было просто и естественно.

Они провели в мотеле четыре дня. Почти все это время они оставались в комнате, в постели. Их жажда друг друга была всепоглощающей, неодолимой. Они сами часто смеялись над тем, что превратились в сексуальных маньяков. Но, кончив смеяться, они опять с упоением предавались любви.

— Я ведь хороша, Дэви, не так ли?

— И скромна.

— Ну, хорошо, — она зевнула. — Я самая хорошая из тех, которые у тебя были?

— Единственная, которая у меня была.

Был момент, после того как он порывисто обнял ее, когда она вдруг заплакала и уронила голову ему на грудь. Он погладил ее по голове и спросил, что случилось. Она сначала не хотела отвечать ему, но через некоторое время все же сказала:

— Я так хотела попасть к тебе девственной.

— Но ты и есть девственница.

Она немного подумала, а потом задумчиво кивнула.

— Да. Я действительно была ей, правда?