– Жаль только, что сухой закон объявлен… – грустно констатировал Черемнов, глядя на Орлинского.

После этой страшной фразы в прозрачном колымском воздухе повисла очень тяжёлая и ощутимая пауза. Три пары широко открытых дружеских глаз, не моргая, смотрели на Юру. Он молча посмотрел по очереди на каждого.

– Мужики, вы чего? Я разве зверь какой? Докладываю: сухой закон объявлен на территории посёлка Карамкен, где проходят съёмки. Он касается всех, кто принимает непосредственное участие в проекте. Под эту категорию никто из нас не подпадает. А это значит, что мы с вами можем тихо и мирно позволить себе несколько капель за территорией посёлка. Согласны? Возражений нет? – И Орлинский засмеялся.

Друзья бурно выразили согласие и заверили, что возражений нет и быть не может.

– Слушай, Юрец, а ты ведь участие в проекте принимаешь. Ты ведь генеральный продюсер! Как тут быть? А? Значит, тебе нельзя? – в трагической тишине произнес страшные слова Мраков.

Орлинский люто посмотрел на друга и почесал небритую щёку правой рукой.

– А в глаз? – на всякий случай задумчиво задал риторический вопрос Юра.

– Я понял тебя! Вопросов больше нет. Я, кажется, погорячился. Прости, если можешь! – и все четверо дружно и громко рассмеялись.

– Я работу свою сделал, процесс идёт, так что я имею полное право выпить с друзьями! – сквозь хохот внёс ясность Орлинский.

Друзья двинулись вперёд, к подножию сопки. Юра шел первым, мужики след в след за ним.

Через несколько минут друзья подошли ко входу в старую заброшенную штольню. Это была большая дыра в сопке, наполовину заваленная брёвнами и булыжниками, окружённая зарослями шиповника и иван-чая. Никто из компании, кроме Орлинского, никогда не видел реального входа в штольню и тем более никто из них не входил внутрь сопки. Перед выдвижением Юра провел краткий инструктаж – при этом пришлось даже прибегнуть к ненормативной лексике для более эффективного усвоения материала. Когда стало ясно, что инструкции друзьями усвоены и требования техники безопасности будут четко выполняться, Юра дал команду включить фонари. Он первым, согнувшись, пролез в штольню, за ним Мраков, а вот крупному карапузу Сане и высокому даже без кивера гусару Игорю пришлось слегка покряхтеть, чтобы проникнуть внутрь прорубленного в горе тоннеля. Там было темно, холодно и сыро, а внутри шёл ливень из талой воды. Это чистейший снег со склонов, растаявший под летним солнцем, пробирался сквозь каменное тело сопки и падал холодным дождём с потолка штольни.

Внимательно глядя под ноги, маленький отряд двинулся вглубь штольни. По мере удаления от входа температура понижалась, и вот уже свет фонарей стал отражаться от синего льда на стенах и потолке штольни. Становилось тише и как будто теплее. Бревенчатые опоры штольни были чёрными от времени и промёрзшими насквозь, но ещё крепкими и надёжными для того, чтобы поддерживать своды.

Друзья прошли около ста метров и подошли к развилке. Там сохранились рельсы, и на одной ветке стояла проржавевшая вагонетка, а на другой – железная телега.

А вот, пацаны, и транспорт! – весело сказал Орлинский, повернувшись к друзьям.

Ради спортивного интереса четверо здоровых мужиков попытались сдвинуть с места вагонетку, но это им не удалось. За десятилетия простоя её колеса намертво приржавели к рельсам.

– Пацаны, судя по всему, нам не колёса нужны – нам коньки впору надевать. Посмотрите! – Игорь добавил яркости на фонарике и посветил в правый тоннель.

Все, дружно направили свои лучи туда. Толстый слой старого льда, грязного, с вкраплениями породы, лежал на полу штольни – гладкий и ровный, как на конькобежной дорожке. Стены и потолок были покрыты толстой колючей шубой из белого снега и прозрачных ледяных кристаллов. Лучи фонариков разогнали многолетнюю тьму, своды штольни заискрились бриллиантовым блеском, и невзрачный заброшенный тоннель превратился в сказочную пещеру, украшенную драгоценными камнями. Друзья несколько минут водили фонариками по потолку и стенам, восхищаясь причудливой игрой света. Затем они заглянули и во второй тоннель, где их ждала та же самая удивительная картина.

Аккуратно ступая, чтобы не поскользнуться, Орлинский с друзьями двинулся по правому тоннелю вперёд. По мере продвижения в глубь штольни становилось всё холоднее, и наконец через пару сотен метров они подошли к ледяной стене, которая преграждала путь. Дальнейшее продвижение вперёд стало невозможным. Друзья остановились и молча с изумлением смотрели на ледяную, явно нерукотворную преграду, возникшую у них на пути. Это выглядело так, как будто штольня сама себя законсервировала, охраняя какой-то свой секрет от любопытных туристов и других замечательных людей. Мужики ещё несколько минут постояли на месте, потом вернулись к развилке. Двинулись по другой ветке и через некоторое время наткнулись на такую же ледяную стену. Обсудив несколько версий возникновения этой природной помехи, Орлинский и его друзья пошли обратно и уже через несколько минут стояли у входа в штольню и щурились от дневного света, попутно отогреваясь на солнышке.

Друзья были в восхищении и благодарили Юру за эту удивительную экскурсию. Никто из них до этого ни разу в жизни не бывал в подобных местах. В общем, вылазка удалась на славу.

Вечером они вчетвером сидели у подножия сопки с весёлым костерком и дружно пили крепкий напиток под хорошо пропечённую на углях оленину с ароматным ржаным хлебом, луком, огурцами и помидорами. В качестве проводника с ними был молодой, но уже довольно опытный парень Павел. Юрий лично пригласил его в экспедицию. Павел отлично ориентировался на местности, знал много секретных троп, облазал лично почти всё сопки в Магаданской области. Словом, как проводник он был просто незаменим. Высокий, крепкий, немного пижонистого вида блондин, с хорошим чувством юмора, плюс ко всему этому – не трус, с достойным мужским характером и с настоящей русской фамилией Сиротов. Он любил Колыму, хотя родина его была далеко от Охотского моря. Из Орла его родители переехали на север, когда ему было пять лет, и этот факт дает Павлу полное основание считать Колыму своей второй родиной, а себя колымчанином.

* * *

Через несколько дней в посёлок, по приглашению Орлинского и для поддержания боевого духа съемочной команды, приехал его друг Саша Лебзяк. Олимпийский чемпион, рожденный в Магаданской области, своей фирменной улыбкой сразу обаял прекрасную половину съёмочной группы. Чуть позже прибыла и знаменитая лыжница Елена Вяльбе. Общение с людьми, достигшими своим трудом, кровью и потом высот не только в спорте, но и в обычной жизни – это великое и полезное дело. Сотворить себе кумиров вредно, а вот брать пример с людей с железной силой воли – это правильно и полезно.