Орлинский сделал несколько глотков лимонада, прищурился от удовольствия.

– Так вот, Юра, мне мой человек с ба-а-альшими звездами доложил, что это якобы твоих рук дело. Твой офис грабанули, унесли какие то важные документы – судя по всему, те, которыми я интересовался. Ты решил, что это я организовал. А? Я же знаю, что ты с гэбэшниками и ГРУшникам трёшься, вот и подсуетился. Короче, мне мои люди на воле нужны. Отпускай или…

– Или что? – Орлинский в упор посмотрел бандиту в глаза.

Туров, понизив голос, ответил:

– За одного своего накажу одного твоего. Вот видишь, я тоже умею быть благородным и справедливым. Всё по-честному. Не тебе же одному быть хорошим, – и на его губах опять заиграла ехидная ухмылка.

Орлинский с удовольствием допил лимонад, потом поставил стакан на стол, посмотрел на него, покрутил, поднял глаза на Турова.

– Лимонад вкусный. Как в детстве. И чебурек пальчики оближешь, советский, – спокойно и по-доброму сказал Юрий. Но при этом его взгляд был тяжелее свинца, и даже такой матёрый бандит как Артур Туров почувствовал тревогу. Никто и никогда так не посмел бы на него посмотреть – и не смотрел. Даже начальники-генералы, когда он ещё был на службе в органах.

– Артур Артурович, мне абсолютно всё равно, кто, когда и за что взял твоих, так сказать, людей. Это раз. – Руки Орлинского лежали на столе, он сжал правый кулак и поднял большой палец вверх. – Если кто-то из моих товарищей или друзей пострадает из-за твоих отравленных наркотой мозгов, то подумай сейчас о том, о чём потом и пожалеть не успеешь. Это два. – Он резко выпрямил указательный палец, нацеленный в грудь Турова. – И ты, наверное, забыл, что ни при каких обстоятельствах я с тобой никаких дел иметь не буду. Это три. Разговор окончен.

Орлинский взял салфетку и протёр руки.

– Ошибаешься, ой ошибаешься, Юра… Придётся тебе дела со мной иметь. Да мы уже вместе одно дело делаем, разве не так? А как же Колыма? – усмехнулся Туров. – И ещё: я знаю всё, что касается золота Карамкена. Возможно, даже больше тебя самого. Ты же разведчик, бывших разведчиков не бывает, должен чуять нутром, что и как. Тебе за мной не угнаться, я буду всегда на несколько шагов впереди. А знаешь почему, а? Потому что деньги решают всё! Ты же сам это знаешь!

Туров опустил локти на стол и наклонился в сторону Юрия. – Разве не так? Да на меня такие люди, с такими должностями работают!.. Причём эти должности я им купил, и теперь они отрабатывают. Ты даже не представляешь всего масштаба! – Туров отхлебнул пива и сморщился. – Я про тебя всё знаю, про то, с кем дружишь, с кем работаешь, даже баб, которых ты трахал и трахаешь – всех знаю. И меня не остановить. На свете нет ничего и никого, кто может помешать и остановить меня, когда я иду к своей цели! Да, кстати, ты за суетой-то рабочей не подзабыл случайно, где госпожа Нагорная Полина Викторовна проживает? Могу помочь вспомнить. В Крыму вы славно порезвились. Может, это любовь, а? А любимых надо беречь или нет? И ещё, Юра, у тебя же дети есть, сыновья, мама в Подмосковье. Адрес могу напомнить.

Туров замолчал, сделал глоток пива, и только нелюбовь к этому пенному напитку стёрла с его лица мерзкую улыбку.

– Фу, гадость… Зачем его вообще пить? Выпьют и ссать постоянно бегают. В этом весь кайф, что ли? Беспонтовый напиток!

Туров затряс головой, потом хмыкнул и сказал:

– Ну, понял ты меня? Думаю, понял. Ты мужик понятливый! – он замолчал и немигающим взглядом посмотрел на Орлинского.

Юрий спокойно сидел и смотрел на экран телевизора. Когда он услышал, на что намекает Туров, в одну секунду ему захотелось просто убить эту сволочь (правда, лишь на мгновение). Такое бывает у всех нормальных мужиков, когда угрожают их родным, близким или друзьям – броситься на этого гада и просто разорвать его на куски. Орлинский повернулся и поймал ненавидящий его взгляд. И, глядя врагу прямо в глаза, он громко, от души засмеялся – да так, что мужики за соседними столиками начали оборачиваться.

Юрий замолчал, но улыбка не сходила с его губ. Туров был ошарашен. Такой реакции от журналиста он не ожидал. Причём он видел, как искренне Орлинский смеялся, явно чему-то радуясь. Юрий же, всё так же, с улыбкой на лице, смотрел на Турова, но в глазах его была далеко не радость. Это был взгляд уже не журналиста, а солдата, который видит перед собой врага, которого надо уничтожить. Такого ощущения Артур Туров не испытывал никогда, хотя за свою жизнь он видел много ненавидящих его глаз. Но этот взгляд был совсем другим. В нём были опасность и неотвратимость, предупреждение о неминуемом возмездии за всё сказанное и сделанное. Вот что он увидел в страшном, проникающим внутрь, как лезвие, взгляде Юрия. Даже наркотик, принятый перед встречей с Орлинским, ничего не мог поделать с ужасом, который вдруг накрыл Турова.

Он встрепенулся, пальцы его задрожали мелкой дрожью, и он первый прервал это молчание.

– Юра, мы договорились? Верни моих людей на волю, и всё у всех будет хорошо. Ну, ты понял меня? – как можно увереннее сказал Артур.

– Никогда и ни о чём мы с тобой не договоримся. Ты это от меня уже слышал, но, наверное, плохо понял, а после того, что ты мне сегодня сказал – тем более.

Орлинский встал из-за стола и добавил:

– Ты сейчас взвёл курок у крупного калибра. Давно этого никому не удавалось, но у тебя получилось. Поздравляю! – и Юрий направился к выходу.

– Ну, сука, пожалеешь… Сегодня же пожалеешь! И до встречи на Колыме! – прошипел в след ему бандит. Орлинский вроде бы и не мог услышать это, но остановился, повернул голову в сторону Турова, давая понять, что всё слышал, даже сквозь стук бокалов о стол, звук работающих телевизоров и разговоры любителей свежего пива.

Как только за Орлинским закрылась дверь ресторана, Артур Туров брезгливо отодвинул от себя кружку с пивом, вытащил из бокового кармана пиджака телефон, набрал номер и что-то коротко сказал в трубку.

Глава 29. Убийство

Влад Спешилов ехал со своей девушкой из Подмосковья в сторону Москвы по Ярославскому шоссе. Настроение было прекрасное, спутница на пассажирском сиденье дремала под красивую музыку. Влад изредка поглядывал на неё. Сегодня она ему сообщила, что ждёт ребёнка, поэтому