Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 89
Но был еще Эдуард Петрович Денисов, который знал достаточно много и при желании мог дать в руки следствия хоть какие-то козыри.
— Не смей, — оборвал Настю полковник Гордеев, когда она только заикнулась об этом. — Близко к нему не подходи. Мало тебе досталось?
Но упрямство Анастасии Каменской могло соперничать только с ее безграничной ленью. Она все-таки поехала к Денисову, который еще был в Москве.
— Анастасия, я сделал все что мог, — ответил он. — Кнепке добился, чтобы австрийская полиция вернулась к этому делу, я передал им все материалы, собранные Тарадиным. Что еще вы от меня хотите?
— Эдуард Петрович, Саприн ни за что не признается в убийстве, но его все равно осудят на основании показаний Коченовой. Вы свою задачу выполнили, убийца вашей Лили и ее сына найден. Но у меня-то другая задача. У меня полтора десятка, если не больше, человек, которых убили Ольга Решина и ее муж Бороданков. Я ничего не могу доказать до тех пор, пока не предана огласке история с препаратом.
У меня есть только Оборин, но экспертиза не обнаружила в его организме никаких отравляющих или ядовитых веществ. Сердечная мышца в плохом состоянии, сосуды изношены, но нет никаких оснований обвинять кого бы то ни было в том, что его чем-то травили. Понимаете? Мне не добраться до этих врачей. Что может сказать Оборин? Что любовница его обманула и скрыла, что ее муж работает с ней вместе? Тоже мне, криминал. Что мальчик Сережа делал глупые ходы в шахматных партиях, когда речь заходила о студенческих романах Оборина? Полный бред. Что Оборин, находясь в кризисном отделении, стал хуже себя чувствовать?. Субъективно. Нет ежедневных кардиограмм, нет врачебных наблюдений, нет заключений кардиолога и хирурга на момент его поступления в отделение и на момент ухода оттуда. Есть записи, что Оборин лег в отделение, предъявляя жалобы на головные боли, быструю утомляемость, тахикардию, частые головокружения, слабость. С чем лег, с тем и вышел. И никому трогательные истории о его неземной любви к Ольге Решиной и прекрасном самочувствии не нужны. Это пустое сотрясение воздуха.
— И чего вы хотите? Вы же сами сказали, что ничего нельзя сказать.
— Я хочу, чтобы поднялся скандал. Я хочу, чтобы выплыла история с архивом и с нарушением авторских прав. У нас нет в уголовном кодексе статьи о краже интеллектуальной собственности, но журналисты пока еще не перевелись. Вы мне поможете? Вы расскажете о том, как ваш племянник одалживал у вас миллион долларов на покупку архива профессора Лебедева и о том, что он вам при этом говорил об умирающих в отделении людях?
Денисов покачал головой.
— Не требуйте от меня невозможного. Я не могу позволить себе быть втянутым в скандал.
— Значит, пусть люди умирают, пока Бороданков ищет формулу?
— Я все понимаю, Анастасия, — тихо и твердо сказал Денисов. — И поверьте, меня это не оставляет равнодушным. Но есть вещи, которые для меня важнее. Я не могу. Простите меня. Я отдал вам сына, вы помогли найти убийцу Лили. Мы в расчете.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 89
