Телефон опять завибрировал. Я вытащил трубку и увидел, что это снова звонит клерк.

— Мне надо ответить, я буду в коридоре.

Я принял вызов.

— Господин Холлер, судья Рулин просит немедленно явиться к ней в кабинет, — сказала клерк.

— Я сейчас на встрече в офисе окружного прокурора, — сказал я. — Это из‑за присяжной с ковидом? Есть ещё заболевшие?

— Не могу сказать вам, в чём дело, сэр. Но судья велела передать, что вы должны приехать немедленно.

— Мейсоны будут?

— Они уже в пути. И вам тоже пора.

— Хорошо. Передайте судье, что я еду.

— Она просила, чтобы вы привели с собой и своего следователя.

— Следователя? Зачем он ей?

— Повторю ещё раз, сэр, я не могу обсуждать это по телефону. Вам нужно явиться и поговорить с судьёй.

— Понял. Уже еду.

Я отключился и сразу набрал Циско, но звонок ушёл на голосовую почту. Я велел ему встретить меня в федеральном суде как можно скорее, затем вернулся в кабинет Адебайо. Он и Мэгги обменялись документами. Теперь петиция была в руках Мэгги. Я знал, что меня не было достаточно долго, чтобы Адебайо успел внимательно прочитать девять страниц.

— Просто пролистываете? — спросил я.

— Раз уж вы здесь, я решил быстро просмотреть, — сказал Адебайо. — Но потом уделю этому время как следует.

Я кивнул, не до конца доверяя его истинным намерениям.

— Мне надо уйти, — сказал я. — Получил немедленное распоряжение из окружного суда.

— Тогда иди, — сказала Мэгги. — Мы бы не хотели тебя задерживать.

— Если появятся вопросы, я отвечу, — сказал я. — Сейчас вы, похоже, только просматриваете.

— Пока вопросов нет, — ответила Мэгги.

Совершенно формально. Я ждал продолжения, но она промолчала. Я посмотрел на Адебайо.

— Могу я позвонить вам после обеда? — спросил я.

— Мы позвоним тебе, — сказала Мэгги. — Как только тщательно изучим материал.

Я кивнул.

— Хорошо, тогда… Надеюсь, вы меня услышите.

Я снова кивнул и направился к двери. Всю дорогу до федерального суда — полквартала отсюда — я думал о поведении Мэгги. Это не давало покоя, хотя мне следовало бы думать о предстоящем заседании и о том, почему меня вызывают в кабинет судьи Рулин.

Зал суда был пуст, но клерк поднял голову из‑за стойки, услышав, как за мной закрылась дверь.

— Они у судьи, — сказал он.

— Они? — переспросил я.

— Мейсоны только что вошли.

— А мой следователь?

— Нет.

— Я ему звонил. Отправьте его ко мне, когда появится.

— Обязательно.

Я прошёл через заднюю дверь зала в кабинет судьи, просматривая на ходу сообщения. Дверь в кабинет была открыта, но голосов не было слышно. Входя, я постучал костяшками пальцев по косяку.

— Входите, мистер Холлер, — сказала судья. — Ваш следователь с вами?

Судья сидела за столом. Перед ней — Маркус и Митчелл Мейсон. Я сел рядом с ними.

— Его ещё нет, Ваша честь, — сказал я. — Только что получил сообщение, что он в пути.

— Мне нужно кое‑что вам показать, — сказала Рулин.

— Конечно. Есть новости о нашей заболевшей присяжной?

— Я подумала, может быть, вы расскажете нам, как у неё дела.

Я взглянул на Мейсонов, пытаясь уловить хоть намёк на то, в чём дело. Лицо Митчелла было каменным, а Маркус, как всегда, выглядел самодовольным.

— Не понимаю, Ваша честь, — сказал я. — Откуда мне знать, как…

— Давайте просто посмотрим видео, которое суд получил сегодня утром, ладно? — перебила Рулин.

Я поднял руку, как бы говоря: показывайте.

На столе у Рулин стоял открытый ноутбук. Она нажала клавишу и развернула экран к нам, трём адвокатам напротив. На экране — фасад небольшого ранчо: белая штукатурка, зелёные ставни. Один из тысяч скромных домиков, построенных в Долине в послевоенный бум. Газон аккуратно подстрижен. В нижнем углу — отметка времени: вчера, 18:31. На улице ещё светло, лампа у входной двери не горит.

Картинка чуть дрожала — съёмка с руки, камера или телефон.

— Что мы здесь видим? — спросил я.

— Просто смотрите, — сказала Рулин. — Потом сами скажете.

Видео шло без звука, пока не прорезался громкий, чистый рёв приближающегося мотоцикла. Вскоре в кадр въехал «харлей» с оранжевым пламенем на баке и остановился у бордюра. Я узнал Сиско ещё до того, как он снял шлем.

Я смотрел, как он сходит с мотоцикла и оставляет шлем на баке. Затем пересекает лужайку и подходит к входной двери.

— Это ваш следователь? — спросила Рулин.

— Так и есть, — ответил я, не отводя взгляда от экрана. — Деннис Войцеховски.

— Он похож на байкера.

— Иногда вид помогает.

— Не в этот раз.

В голосе судьи не было ни тени сомнения: она злилась.

На экране Сиско нажал на кнопку звонка. Подождал. Нажал ещё раз. Потом постучал в дверь — достаточно громко, чтобы это услышала камера через улицу.

— Кто это? — спросил я. — И кто снимает?

Судья подняла руку, требуя тишины.

— Просто смотрите, — сказала она.

Фонарь у двери загорелся, и дверь распахнулась. Сначала крупная фигура Сиско заслонила того, кто открыл. Он смотрел на неё сверху вниз. Разговор был глухим, слов не разобрать, но Циско начал оживлённо жестикулировать обеими руками. В какой‑то момент поднял руки ладонями вперёд — жест извинения.

Потом он отступил. В дверном проёме появилась женщина. Чёрная, в платке, скрывающем волосы. На ней — распахнутый халат поверх розовой футболки и мешковатые синие спортивные штаны. Закрывая дверь после того, как Циско отвернулся, она на секунду повернулась к объективу. Лицо было видно отчётливо.

Это была присяжная номер одиннадцать.

Судья нахмурилась. Из видео следовало: мой следователь нарушил основное правило процесса. Он попытался установить контакт с присяжной во время разбирательства. Оправдания такому не было. Я заметил, как оба Мейсона повернулись ко мне с выражением негодования.

— Мистер Холлер, вы знаете, кто рядом с вашим следователем на этом видео? — спросила судья.