Разбудил меня звонок телефона. Дешевый кнопочный аппарат вибрировал на столе, дисплей показывал незнакомый номер. Было 7:30 утра.

– Да? – хрипло ответил я, все еще не до конца проснувшись.

– Доброе утро, Кирилл Андреевич, – голос, который я узнал бы из тысячи. Рогов. – Надеюсь, я не слишком рано?

Я мгновенно проснулся, адреналин ударил в кровь. Как он нашел этот номер? Телефон был новый, зарегистрированный на подставное лицо.

– Виктор Сергеевич, – я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно. – Чему обязан?

– Просто хотел узнать, как ваше самочувствие после больницы. И предупредить, что вашей… хм… подруге стоит быть осторожнее на улицах. Москва – опасный город для одинокой женщины.

Кровь застыла в жилах. Я резко повернулся – кресло, где спала Вера, было пусто.

– Что вы сделали? – мой голос дрогнул.

– Пока ничего, – в голосе Рогова слышалась самодовольная улыбка. – Мы просто пригласили Веру Соколову на небольшую беседу. О её брате, о вас, о некоторых документах, которые вы так усердно собирали.

– Если вы тронете хоть волос на её голове… – начал я, но Рогов перебил.

– Давайте без этих киношных фраз, Кирилл Андреевич. Мы оба деловые люди. У меня есть то, что нужно вам – ваша подруга, живая и относительно здоровая. У вас есть то, что нужно мне – все копии документов и материалов, которые вы собрали против холдинга. Предлагаю обмен.

Я лихорадочно соображал. Вера ушла, не предупредив меня. Почему? Куда? В записке, оставленной на столе, могло быть объяснение, но я не мог выдать Рогову, что не знаю, где она.

– Как я могу быть уверен, что она действительно у вас? – спросил я, выигрывая время.

– Разумно, – в трубке послышалась возня, затем голос Веры, напряженный, но твердый:

– Кирилл, не слушай его. Публикуй материалы. Не думай обо мне.

Снова голос Рогова:

– Удовлетворены? Теперь слушайте внимательно. У вас есть три часа, чтобы собрать все – абсолютно все – копии документов, флешки, бумаги. Принести их в Александровский сад, к Могиле Неизвестного Солдата. Прийти одному. Без фокусов, без полиции, без журналистов. Три часа, Кирилл Андреевич. После этого наш разговор с Верой Алексеевной станет менее… цивилизованным.

Связь оборвалась. Я сидел, сжимая телефон, чувствуя, как паника подступает к горлу. Рогов выследил нас. Выкрал Веру. Поставил ультиматум.

Я вскочил, быстро оглядел квартиру. На столе лежала записка от Веры: «Вышла за продуктами. Буду через час. Не волнуйся.» Обычная записка. Ничего не подозревающая женщина вышла за хлебом и попала в лапы к Рогову.

Я набрал Геннадия, но его телефон был выключен. Позвонил на запасной номер – та же история. Нас отрезали от поддержки.

Что делать? Сдать материалы и спасти Веру? Или продолжить план, опубликовать все и пожертвовать ею ради общего блага?

В голове пульсировала одна мысль: «Это моя вина». Если бы я не втянул её в это противостояние, если бы не появился на похоронах Соколова, если бы просто сделал свою работу и заглушил голос совести…

Я метался по квартире, пытаясь придумать выход. Позвонить в полицию? Бесполезно. У Рогова везде связи, к тому же у нас с Верой нет никаких доказательств похищения. Связаться с журналистами? Слишком рискованно – Рогов наверняка следит за всеми нашими контактами.

Время шло. Два часа сорок минут. Два часа тридцать.

И тут меня озарило. Олег. Мой бывший дилер, философствующий торговец наркотиками. У него были связи в криминальном мире Москвы. Возможно, он мог помочь. Я порылся в памяти, вспоминая его номер – один из немногих, который я знал наизусть, не записывая в телефонную книгу.

Олег ответил после третьего гудка.

– Кирилл? – в его голосе слышалось удивление. – Ты жив? Ходят слухи, что тебя…

– Послушай, – перебил я, – мне нужна помощь. Срочно. Жизненно важно.

Я коротко объяснил ситуацию, опустив детали. Олег молчал, затем вздохнул:

– Сложно, Кирилл. Очень сложно. Рогов – не тот человек, с которым легко тягаться.

– Я знаю, – в моем голосе звучало отчаяние. – Но у меня нет выбора. Они убьют её.

– У меня есть пара контактов в службе безопасности торговых центров, – наконец сказал Олег. – Они могли бы проверить записи камер, найти, где её взяли. Это даст нам хоть какую-то зацепку.

– Сколько времени это займет?

– Несколько часов, если повезет. День или больше, если нет.

– У меня нет нескольких часов, – я сжал переносицу. – У меня меньше трех.

– Тогда у тебя два варианта, – сказал Олег после паузы. – Либо отдать Рогову то, что он хочет, и молиться, чтобы он отпустил твою подругу. Либо…

– Либо?

– Либо сделать вид, что ты согласен на обмен, а самому подготовить ловушку. Но для этого нужны ресурсы, связи, люди. У тебя есть что-то из этого?

У меня не было ничего. Ни денег, ни связей, ни людей, готовых рискнуть ради меня.

– Нет, – честно ответил я. – Только документы и желание спасти Веру.

– Тогда выбор очевиден, – вздохнул Олег. – Отдай документы. Спаси девушку. А потом… потом придумаем что-нибудь еще.

Я поблагодарил его и повесил трубку. Выбор очевиден. Отдать документы. Предать дело Соколова. Предать Веру и её борьбу. Предать себя.

Но был ли у меня выбор? Мог ли я пожертвовать жизнью Веры ради абстрактной справедливости? Ради людей, которых я не знал и никогда не узнаю?

Я собрал все материалы – флешки, бумаги, распечатки, загрузил их в рюкзак. Почти все. Одну крошечную microSD-карту с копией самых важных документов я спрятал в подкладке пиджака. Маленькая страховка, хотя я и не верил, что она пригодится.

Перед выходом я замер у двери. В глубине души ещё теплилась надежда, что Вера сейчас войдет с пакетами продуктов, удивленно посмотрит на меня и спросит, куда я собрался. Но дверь оставалась закрытой.

Александровский сад встретил меня промозглой сыростью и редкими прохожими. Ноябрьский день выдался серым и унылым, как мое настроение. Я шел к Могиле Неизвестного Солдата, чувствуя себя предателем всего, во что начал верить.

Два человека в темных пальто ждали меня у вечного огня. Один из них – Степан, начальник службы безопасности «Меркурий Групп». Второго я не знал.

– Рюкзак, – коротко сказал Степан, протягивая руку.

Я отдал рюкзак, мысленно прощаясь со всеми доказательствами, которые мы так тщательно собирали.

– Где Вера?

– Сначала мы проверим содержимое, – Степан кивнул своему спутнику, и