Но кто же был ее сообщником? Очевидно, любовник, — кто же другой мог перевесить в ее сердце любовь и благодарность, которые она должна была чувствовать к вам? Я знал, что вы мало бываете в обществе и что круг ваших знакомых весьма ограничен. Но между ними был Джордж Бернуелль. Я уже раньше слышал о нем, как о человеке с дурной репутацией в сношениях с женщинами. По всей вероятности, он и был тот человек в сапогах, и у него же и находилась недостающая часть диадемы. Хотя он и знал, что Артур открыл его, он все-таки мог надеяться на безопасность, так как бедный юноша не мог сказать слова, не компрометировав свою семью. Вы сами догадаетесь, конечно, что я должен был сделать. Я под видом бродяги отправился в дом сэра Джорджа, постарался завязать знакомство с его лакеем, узнал, что барин его поранил себе голову прошлой ночью и наконец за шесть шиллингов купил пару его старых сапог. С ними я снова отправился в Стритгэм и убедился в том, что они как раз подходили к следам.

— Я видел вчера вечером какого-то дурно одетого человека в аллее, — сказал мистер Хольдер.

— Это был — я. Когда я убедился в том, что нашел вора, я поспешил домой, чтобы переодеться. Теперь мне предстояла довольно трудная задача. От преследования по закону надо было отказаться во избежание скандала, к тому же такой тонкий негодяй, как он, несомненно воспользовался бы тем, что у нас в этом отношении связаны руки. Я пошел к нему. Сначала, конечно, он отказался от всего. Но когда я рассказал ему в подробности все, что случилось, он попробовал запугать меня и снял со стены кастет. Но я знал, с кем имею дело, а потому приставил пистолет к его голове, прежде чем он успел поднять на меня руку. Тогда он сделался рассудительнее. Я сказал ему, что мы выкупим камни, находящиеся у него в руках, по тысяче фунтов за каждый камень. Это заявление вызвало в нем первый признак сожаления. «Чорт возьми, — сказал он, — а я-то их все три за шестьсот отдал!» Скоро я узнал от него адрес того, кому он их продал, и обещал ему, что преследовать его не станут. Я отправился по данному адресу и после многих переговоров выкупил камни по тысяче фунтов каждый. Потом я побывал у вашего сына, сказал ему, что все улажено и, наконец, вернулся домой уже около двух часов ночи, измученный усталостью, и лег в постель, после, поистине, трудового дня.

— Дня, который спас Англию от огромного публичного скандала, — сказал, вставая, банкир. — Сэр, я не нахожу слов, чтобы поблагодарить вас, но вы не найдете меня неблагодарным за то, что вы сделали для меня. Ваше искусство превзошло все, что мне рассказывали о нем. А теперь я должен поспешить к моему милому мальчику, чтобы выпросить у него прощение за обиду, которую я нанес ему. Но то, что вы мне сказали о бедной Мэри, поразило меня в самое сердце. Даже и вы не можете, со всею вашей проницательностью, сказать мне, где она?

— Я думаю, что мы с уверенностью можем сказать, — отвечал Шерлок Хольмс, — что она там, где Джордж Бернуелль. Несомненно также и то, что как не велик ее проступок, она скоро понесет за него тяжелое наказание.