Итак, они уладили дело, порешив, что проявят обоюдное благородство, и парочка двинулась к выходу. Не желая, чтобы меня сочли грубияном, я пошел открыть им входную дверь. Проходя мимо, Джейн наконец заметила меня и, остановившись, с чувством протянула мне руку.

— Я беру свои слова назад, Арчи. Вы не предатель. Пожмем друг другу руки. Верно, Эмиль?

— Конечно, — сердечным баритоном отозвался Джонсон.

— Ах, — проворковал я, глядя на них повлажневшими глазами, — это самый счастливый день в моей жизни. Как бы он не сделал меня предателем в другом роде.

Я закрыл дверь.

Вернувшись в кабинет, я застал Вульфа, сидящего в своем любимом кресле, которое, правда, немного пострадало от пули; впрочем, маленькую дырочку можно было легко залатать. Перед Вульфом на подносе стояли три бутылочки пива, а сам Вульф откинулся на спинку кресла, положив руки на подлокотники. Глаза прищурены — ни дать ни взять праздный отдыхающий.

Увидев меня, он буркнул:

— Арчи, не забудь мне завтра напомнить, чтобы я позвонил мистеру Вискарди насчет эстрагона.

— Слушаю, сэр.

Я сел за стол.

— Если позволите, сэр, у меня есть к вам одно предложение.

— Какое?

— Это только предложение. Давайте поместим объявление о том, что нам требуется тигр-людоед, весящий двести шестьдесят фунтов и способный легко передвигаться. Держать его можно будет за большим шифоньером, а при вашем появлении он будет прыгать вам на спину.

Вульф даже ухом не повел. Он настолько наслаждался своим креслом, что вряд ли расслышал мои слова.