Мина Констебль стояла около приоткрытой двери одной из двух спален, выходивших на лестницу, и кусала платок. Она даже не двинулась с места. Пронзительный шум стих, и можно было осмыслить произошедшее. Сандерс подбежал к Констеблю и присел на корточки. Когда он нащупал пульс, сердце как будто еще билось, но совсем слабо и через мгновение остановилось. Констебль умер.

Сандерс, не вставая, огляделся по сторонам. Три двери в холл оказались открытыми: в комнату Мины Констебль, в его спальню, а также в комнату Хилари. Слегка наклонив голову, он мог заглянуть в спальню Хилари и рассмотреть, что находилось за креслами, под кроватью, а также под туалетным столиком у дальней стены. Его взгляд тут же привлекли очертания одного предмета, который, вероятно, закатился под туалетный столик и остался там незамеченным и никому не нужным. Предмета, о котором он еще вспомнит впоследствии.

Это был высокий белый поварской колпак с оборкой наверху.

Раздался мелодичный звон, затем он благопристойно смолк, сменившись размеренным официальным уведомлением – напольные часы на лестничной площадке пробили восемь раз.

Глава пятая

Теперь краем глаза Сандерс заметил, что, помимо него, за происходящим в коридоре следят еще три человека. Мина Констебль была около приоткрытой двери, ее подбородок дрожал. Хилари сделала пару шагов к Сандерсу и Констеблю и замерла на месте. В этот момент дверь напротив нее открылась и на пороге своей комнаты появился Лоуренс Чейз. Все стояли неподвижно.

В углу лестничной площадки около напольных часов, которые скорее шелестели, чем тикали, горело несколько тусклых электрических лампочек. Их свет отбрасывал тень от перил на лицо и тело Сэма Констебля. Сандерс тщательно осмотрел его, стараясь ни о чем другом не думать. То, что он обнаружил, внушило ему не тревогу, а, напротив, большое чувство облегчения. Тем временем – он скорее почувствовал это, чем увидел, – Чейз на цыпочках подкрался поближе и предпринял несколько безнадежных попыток заглянуть ему через плечо. Но Сандерс не стал оборачиваться до тех пор, пока Чейз внезапно не схватил его за руку. Он был без жилета и воротничка, плотная ткань сорочки вздувалась между подтяжками, а длинная шея казалась еще длиннее. В руке он сжимал свой воротничок.

– Послушай, – проговорил Чейз осипшим голосом. – Он ведь не умер? Скажи, он не умер?

– Он мертв.

– Сэм умер?

– Сам посмотри.

– Но этого не может быть! – сказал Чейз. Одной рукой он держался за Сандерса, а второй размахивал воротничком у Сандерса перед лицом. Чейз наклонился еще ближе. – Это неправда. Он не это имел в виду. Он так не мог.

– Кто не мог?

– Не обращай внимания. Как он умер? Просто ответь. От чего?

– Успокойся. Ты меня сейчас с лестницы столкнешь. Отойди, черт тебя побери! Скорее всего, от разрыва сердца.

– Разрыв сердца?

– Да. Или от сердечной недостаточности. Когда сердце слабое, оно может просто остановиться. Так ты отойдешь или нет? – сказал Сандерс, отталкивая воротничок от своего лица с таким чувством, словно Чейз тряс перед ним не меньше чем сотней таких воротничков. – Ты же слышал, что он говорил о приступе. Не знаешь, как у него было с сердцем?

– С сердцем? – повторил Чейз, и его глаза заблестели надеждой или облегчением. – Я не знаю. Возможно, плохо. Скорее всего. Бедный старина Сэм. Спроси у Мины. Точно, Мина должна знать!

Хилари тихо подошла к ним. Сандерс взял их обоих за руки.

– Послушайте меня, – сказал он, – и прошу вас, делайте так, как я говорю. Останьтесь с ним, но не трогайте его сами и не позволяйте кому-либо к нему прикасаться. Я вернусь через минуту.

Сандерс подошел к приоткрытой двери, за которой ожидала Мина. Он осторожно отодвинул ее в сторону, вошел и закрыл за собой дверь.

Она не пыталась его остановить, но колени у нее начали подгибаться, и не потому, что она собралась упасть в обморок, просто они вдруг перестали держать ее и стали хлипкими, как бумажный фонарик. Сандерс подхватил ее под руки и осторожно усадил в кресло. Мина еще не закончила одеваться к обеду – на ней был большой розовый стеганый халат, обволакивающий все тело, кроме тонких рук и растерянного лица. Ее черные волосы были зачесаны назад. На рукаве халата Сандерс заметил пятна, похожие на застывший воск. От прежней живости Мины Констебль не осталось и следа. Губы побелели, сердце билось очень часто. Похоже, она лишь теперь поняла, что Сандерс не хотел подпускать ее к мужу, удерживая в кресле, и начала сопротивляться.

– Миссис Констебль, успокойтесь. Мы уже ничего не можем сделать.

– Но он ведь не умер! Он не умер, я видела…

– Боюсь, что он действительно скончался.

– Вы так считаете? Ну да, вы ведь врач. Вы должны в этом разбираться, верно?

Сандерс кивнул.

Она замолчала, ее тело била дрожь. Наконец она позволила себе расслабиться и откинуться на спинку кресла, как будто все это время вела какую-то внутреннюю борьбу, однако теперь на смену этой борьбе пришло нечто новое. Она, кажется, попыталась взять себя в руки, и ее большие лучистые глаза наполнились слезами.

– Миссис Констебль, все дело в его сердце, не так ли?

– Что вы сказали?

– У него было слабое сердце?

– Нет, он всегда… нет, нет, нет! – воскликнула Мина, приходя в себя и глядя на Сандерса влажными от слез глазами. – Сердце у него было сильным, как у быка! Доктор Эдж так ему и сказал неделю назад. Такого хорошего сердца еще поискать! Но какое это теперь имеет значение? Я не знаю. Я не дала ему двух чистых носовых платков. Это последнее, о чем он меня попросил.

– Но, миссис Констебль, скажите, что произошло?

– Я не знаю, не знаю, не знаю!

– Хорошо, почему вы кричали?

– Пожалуйста, оставьте меня в покое.

Сандерс постарался взять себя в руки и не показывать своего сочувствия, которое в ту минуту переполняло его сердце.

– Миссис Констебль, я не хочу причинять вам беспокойство. Но поймите, мы с вами должны кое-что сделать. Нужно послать за врачом, за его врачом, и, возможно, обратиться в полицию. – Он почувствовал, как напряглись мускулы ее руки. – Я избавлю вас от всех этих затруднений, если вы просто расскажете мне, что случилось, и после этого я смогу все уладить.

– Да, вы правы, – сказала она, стараясь не расплакаться, но слезы уже текли по щекам. – Так я и поступлю. И спасибо за вашу доброту.

– Что же случилось?

– Сэм был там…

Они находились в спальне Мины Констебль, которая, несмотря на изящное убранство, отличалась простотой обстановки. Эта