Сдавая дежурство, Демидов передал своему напарнику, что человек, за которым они следят, на месте, никуда не выходил. Да и куда идти в такую рань?

Второй агент простоял возле дома больше чем полдня, его сменил третий. Объект из дому не выходил. Так очередь снова вернулась к Демидову. Он поначалу не удивился, – ну, не выходил Коломятов из дому, и что? Спит, небось!

И неизвестно, сколько бы дежурили возле дома вдовы Якушевой агенты, если бы на следующее утро к начальнику сыскной полиции не пришёл Кочкин и не доложил, что Коломятов уже второй день не выходит из квартиры.

– Как не выходит? – встал со стула Фома Фомич. – Это точно?

– Точно!

– Ты откуда это знаешь? – перебил чиновника особых поручений фон Шпинне.

– Со слов агентов, а что?

– Да ничего, упустили вы Коломятова!

– Почему сразу «упустили», может быть, он заболел и лежит …

– Мне не нужно «может быть», мне нужно знать точно. Поэтому сейчас бери двух агентов и гони на Кирпичную, проверь комнату. Но сделай это не нахрапом, мол, полиция, руки вверх. Пусть всё выглядит как проверка паспортов. Возьми с собой околоточного из местной части…

– А куда я их всех посажу? – спросил Кочкин.

– Да, действительно, – согласился фон Шпинне. – Тогда агентов с собой не бери, сам поезжай, возьми только околоточного. У него должен быть список всех, кто проживает в этом доме. Проверь жильцов по этому списку, кого там нет, тех отправляй в часть, пусть они там разбираются. Давай, я тебя здесь буду ждать! И ещё, пока ты не ушёл: кто дежурил возле дома, когда Коломятов туда вошёл и больше не выходил?

– Демидов!

– Пойдёшь за кучером, направь его ко мне, пусть зайдёт, я сам с ним поговорю.

Глава 19

Демидов вспоминает

Агент Демидов, осторожно ступая, вошёл в кабинет начальника сыскной и остановился у порога.

– Дверь закрывай! – громко закричал Фома Фомич.

Демидов поспешно вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

– Ты что делаешь? – закричал уже фон Шпинне.

– А что? – В дверной щели появилась голова агента.

– Куда ты пошёл?

– Вы же сами сказали, дверь закрыть…

– Давно у нас служишь?

Агент сунул в щель и руки, стал перебирать пальцами.

– Да уже почти полгода…

– Серьёзный срок! – бросил начальник сыскной. – Пора умнеть! Я тебе что велел сделать?

– Дверь закрыть, я её и закрыл!

– А сам почему вышел?

– Так вы же велели… – Демидов так и продолжал стоять, просунув голову в дверную щель.

– Нет! – прокричал фон Шпинне, искры полетели из его глаз, и поднялся со стула. – Я тебе велел не из кабинета не выходить, а просто дверь закрыть, сам ты должен был остаться здесь, внутри!

– А я думал, мне нужно выйти…

– Зря ты так думал… Ну ладно, – махнул рукой Фома Фомич, – заходи, закрывай дверь, садись вот на этот стул, будем беседовать.

Начальник сыскной понял, что этому агенту нужно всё объяснять буквально. Демидов вошёл и несмело направился к стулу. Сел, раболепно согнув шею и зажав руки между коленями. Вид его был жалким, услужливым, это не понравилось Фоме Фомичу, не любил он таких, но относился к ним с терпением: кто знает, что из такого можно выковать? Если, конечно, руки приложить. Может быть, и ничего, а может быть, и что-то получится.

– Как зовут?

– Агент Демидов…

– Мать с отцом как нарекли?

– Кузьмой!

– А по отчеству?

– Да не надо по отчеству, зачем…

– Ты меня ещё поучи! – прикрикнул на агента фон Шпинне. На самом деле отчество агента было начальнику сыскной за ненадобностью, однако дисциплина и порядок с того и начинаются, что подчинённый должен без размышлений и возражений выполнять приказ старшего. – Как по отчеству? – повторил вопрос фон Шпинне.

– Сидорович…

– Кузьма Сидорович, – обратился полковник к агенту по имени-отчеству и про себя усмехнулся, сразу же в голове промелькнула «сидорова коза», – давай, не торопясь, не спотыкаясь, расскажи мне, как ты следил за Коломятовым?

– А что рассказывать?

– Ты слыхал, что он из своей квартиры до сих пор не вышел?

– Слыхал!

– А я слыхал, что он при тебе туда вошёл и больше не выходил. Правильно?

– Да! Правильно! – мотнул головой агент.

– А может, всё-таки вышел, а ты просто не заметил? – спросил, глядя в сторону, начальник сыскной. Казалось, что сейчас его меньше всего на свете интересует ответ агента.

– Ну, как же не заметил, я всё примечаю! Не выходил он, это я вам честно говорю, я всех помню!

– Да неужто всех? – резиново улыбнулся начальник сыскной. Он всегда с опаской относился к таким заверениям, хоть и знал – такие люди бывают и памятливыми, и внимательными.

– Да! – кивнул агент. – Вот, к примеру, в половине пятого утра женщина какая-то выходила…

– В такую рань?

– А что? Некоторым на службу надо к семи, а добираться долго, вот они и выходят пораньше…

– Ты почему на эту женщину внимание обратил? Мало ли всяких ходит…

– Да не знаю, – агент почесал выпуклый лоб, – просто рано… она одна, вот и обратил.

– Может быть, она тебе приглянулась?

– Вот ещё! – неожиданно фыркнул Демидов.

– А что такого? Из дома, за которым ты следишь, выходит женщина в половине пятого утра, одна… Что же тебе не стало интересно, кто она такая, куда может направляться?

– Нет!

– Почему?

– Да она эта, немолодая уже, к тому же сильно здоровая…

– Это как понять?

– Ну, высокая, вот такая! – Агент поднялся со стула и правой рукой отмерил в воздухе, какого роста была женщина.

– Высокая! – бросил начальник сыскной. – Могло тебе показаться?

– Нет, я потом даже специально замерил…

– Как же ты смог? – удивлённо спросил фон Шпинне.

– Там над окнами подвала дома Якушевой белая линия краской проведена, не знаю зачем. Ну, так вот эта линия доходила ей до плеча. Я после сходил, примерился, мне она по ухо…

– Тогда действительно высокая. А может, тебе ещё что в этой женщине показалось странным?

– Ну да, тяжёлая она какая-то…

– Грузная?

– Да, ступает тяжело, как мужик, основательно…

– Как мужик, говоришь? – У начальника сыскной блеснули глаза.

– Да!

– Вот, значит, как вышел из дому Коломятов!