— Понятно, — сказал Абрамов.

— Вы слышали о лекарстве трихопол?

— Слышал, — ответил Иван и слегка покраснел.

О трихополе он узнал еще в армии, когда один из сослуживцев лечился им от венерического заболевания.

— Судя по вашей реакции, — сказал эксперт, — вы считаете трихопол лекарством от нехорошей болезни? Отчасти это так. Им действительно лечат трихомониаз, распространенное венерическое заболевание. Но главным образом трихопол применяют при лечении амебиаза, группы заболеваний, вызванных патогенными амебами. Мужчины в аптеках стесняются спросить трихопол, потому что не знают обо всем разнообразии его применения. Препарат, зашифрованный нами как «МС», — это специфическое средство, применяемое исключительно в гинекологии. В сочетании с препаратами «АС» и «ДС» он способен вызвать выкидыш. Сам по себе он для нормального вынашивания ребенка опасности не представляет. В медицинской практике такое сочетание препаратов для прерывания беременности не применяется. Это кустарщина, впервые описанная в методических пособиях по судебной медицине в 1973 году.

— Как о нем можно было узнать?

— Из специальной литературы. В ней могло быть предупреждение о пагубных последствиях сочетания определенных веществ. Каждое лекарственное средство имеет одно или несколько активных веществ, названия которых известны только специалистам. Скажем, в трихополе активным веществом является метронидазол, а вовсе никакой не трихопол. Одно могу сказать довольно четко: тот, кто решил у нас в городе применять сочетание этих веществ, должен быть врачом высшей квалификации с богатой практикой по соответствующему профилю. Дозировку препаратов надо вычислить или экспериментальным путем, или узнать ее из очень специфической литературы. Экспериментальный путь отпадает. Любой промах может привести к гибели матери. От себя добавлю: о дозировке можно было узнать на конференции практикующих врачей-гинекологов, фармацевтов или судебных медиков. После конференции или курсов повышения квалификации врачи обмениваются сообщениями о нестандартных случаях в своей практике.

— Где я смогу найти литературу об этих препаратах? — спросил Абрамов.

Эксперт демонстративно с сожалением вздохнул.

— Зачем она вам? Вы же не специалист. Вы просто не поймете, о чем в научной статье идет речь. Если вас заинтересовал этот вопрос, обратитесь к врачу-гинекологу с клинической практикой и попросите его на пальцах объяснить интересующие вас вопросы. Если хотите самостоятельно разобраться в действии препаратов, то вам для начала надо поступить в медицинский институт, получить диплом врача и только тогда приступать к изучению заинтересовавшего вас вопроса. Вот еще что! Не ищите в нашем городе нелегальную лабораторию по разработке новых фармакологических препаратов. Ее нет. Мы проверили все случаи криминальных абортов и преждевременных родов, приведших к гибели матери, за последние пять лет и не выявили ни одного, когда бы применялся препарат «МС».

Абрамов поблагодарил эксперта и покинул учреждение. Для себя он сделал вывод, что комбинацию веществ распространяет среди жительниц Девичьего домика или действующий врач-гинеколог, или человек, имеющий отношение к судебной медицине. Врачей в городе было много, а бывших или до сих пор работающих судебных медиков гораздо меньше.

«Скорее всего, этот человек имеет отношение к моргу, — решил Иван. — Слишком уж он безжалостно относится к прерыванию беременности. Врач, каждый день борющийся за ее сохранение, на предательство клятвы Гиппократа не пойдет».

В субботу он решил навестить Абызову, которая была не только его любовницей, но и врачом-гинекологом областной больницы. Знакомство с Абызовой послужило толчком, после которого мировоззрение Ивана начало плавно дрейфовать от праведного консерватизма в сторону более прогрессивного ревизионизма. Изменение отношения к морально-политическим установкам окружающего мира у Абрамова пошло по древнеримскому принципу: «Что позволено Юпитеру, то не позволено быку». Юпитером был Абрамов, как-то незаметно сделавший для себя исключения из правил, соблюдение которых он считал обязательными для всех других граждан страны. Например, вступив в любовную связь с Абызовой, он перестал осуждать мужчин, имевших любовниц. Случайное знакомство с Журавлевой вписывалось в новые исключения из правил. Никаких личных планов на нее Абрамов не имел, но где-то в подсознании он держал мысль, что если еще раз перешагнет самим им проведенную черту, то катастрофы не случится. Ничего же не произошло после начала его интимных отношений с Абызовой! Он не стал помышлять о том, чтобы уйти из семьи, не стал хуже относиться к жене и детям. Наоборот! Кое-что полезное из обустройства быта Абызовой он перенес в свою семью. Супруге, например, запретил ставить сковороду с жареной картошкой на стол во время семейного ужина.

— Все должно быть эстетично, — пояснил он свое решение. — Был я в гостях у Агафонова. Там никаких сковородок нет. Каждый ест из своей тарелки, а не как мы — из общего корыта.

Жена с причудами супруга спорить не стала.

— Надо так надо! — пожала плечами она.

Абрамов был равнодушен к отечественной эстрадной музыке. Западных исполнителей за музыкантов он не считал, так как искренне не мог понять: как можно слушать песни, если не знаешь, о чем они?

— Может быть, они поют: «Вы все дураки!» — как-то предположил Иван. — Как можно слушать песню, если не понимаешь ни слова?

Ему возразили, что есть люди, которые могут перевести с английского языка на слух любой текст, и вообще, смысл в иностранных песнях не важен. В них главным является сплав вокала и мелодии. Доводы приятелей на Ивана не подействовали, и если он слышал из окон вопли западных рок-групп, то недовольно морщился. «Послать бы вас вместе с этими патлатыми горлопанами на лесоповал, вмиг бы о всяких “облади облада” позабыли».

Сыну Абрамова было двенадцать лет. Тайком от отца он достал магнитофонную катушку с записью группы «Бони М». Иван катушку обнаружил. Запрещать сыну слушать презираемых им иностранцев не стал.

«Что в этом такого? — решил Абрамов. — Подрастет, сам поймет, что у “Бони М” не песни, а одно мычание, как у коровы на лугу».

В субботу Абрамов созвонился с любовницей и к полудню был у нее. Брата Аркадия он в эти дни не видел и встречи с ним не искал. Других забот хватало.

Абызова встретила его ласково, усадила за стол, предложила вина. Иван чуть ли не с первых минут начал расспрашивать ее о препаратах по искусственному прерыванию беременности. Чем больше он говорил, тем больше мрачнела хозяйка. Ей вовсе не хотелось говорить с любовником на профессиональные темы, но, зная его напористость, она дала ему выговориться и попробовала перевести разговор на другую тему.

— Ваня! —