сказать.
– Говори.
– Я… не всё сказала. Вчера вечером… я не просто убирала номер. Я… хотела поговорить с ней. С графиней. Я… устала. Устала быть тенью. Устала быть служанкой. Устала… быть не собой.
Она достала из сумки документы.
– Это… моё настоящее имя. Моё наследство. Моё будущее. Я… хочу быть собой. Настоящей. Навсегда.
Жюльен кивнул.
– Удачи, – сказал он. – Вы… заслужили.
Она улыбнулась. Впервые. По-настоящему.
– Спасибо, – сказала она. – И… спасибо за правду.
И вышла.
Жюльен остался один. Долго сидел. Думал.
Потом – достал блокнот. Написал:
Когда все лгут – правда всё равно всплывает. Даже в пустыне.
Он закрыл блокнот. Посмотрел на Нил. На горизонт. На следующее приключение.
– Ты где-то здесь, убийца, – прошептал он. – И я… тебя нашёл.
В 14:00 ему вручили телеграмму.
«Жюльен, в Стамбуле исчезла балерина. Ты нужен.– Клод»
Он улыбнулся. Сложил телеграмму. Положил в карман.
– Стамбул, – прошептал он. – Интересно…
Он встал. Посмотрел на Нил. На пальмы. На небо.
– Всё только начинается, – сказал он. – И я… готов.
На перроне Александрии было жарко. Поезд стоял, дыша паром, как живое существо, готовое умчать его в новую историю. Жюльен стоял у вагона, с чемоданом, с тростью, с бутылкой абсента в кармане. Провожающих не было. Только ветер, пыль и чувство, что за каждым углом – новая ложь. И новая правда. Спрятанная в деталях.
Он поднялся в вагон. Занял своё место у окна. Положил трость рядом. Достал блокнот. Раскрыл на чистой странице. Написал:
Третья книга. Стамбул. Балерина. Исчезновение. Театр. Интриги. Завеса.
«Когда все лгут – правда прячется в деталях.»– Жюльен Бельфонтен.
Он закрыл блокнот. Посмотрел в окно. Поезд тронулся. Город остался позади. Пустыня – тоже. Впереди – море. Горы. Мечети. Тайны.
Он улыбнулся.
– Ну что, Стамбул, – прошептал он. – Покажи, что у тебя есть.
И открыл первую страницу новой истории.