Когда плотник и завхоз вышли, начальник криминальной милиции сказал:

— Посмотри на шпингалет. Его закрашивали несколько раз. Теперь проверим!

Он закрыл внутреннюю раму на шпингалет, с некоторым трудом поднял его вверх.

— Ты все понял? — спросил Агафонов.

— Нет! — честно признался Иван.

— Потом объясню. Сейчас давай займемся спящей красавицей. Эй, подруга, вставай! На работу пора!

Изместьева пошевелилась, открыла глаза.

— Вы кто? — хриплым голосом спросила она.

— Мы — из милиции, — ответил Агафонов.

— Зачем приехали? Обворовали, что ли, кого?

— Странное представление о советской милиции! По-вашему, мы приезжаем только для того, чтобы кого-нибудь обворовать? Мы здесь по другому делу. Потрудитесь встать и ответить на мои вопросы.

Изместьева села на кровати, проверила, остались ли бигуди на голове.

— Где свидетельство о рождении ребенка? — спросил Агафонов.

— Вы что, документы проверять собрались? У вас разрешение есть?

— Хочешь, я тебя прямо сейчас в вытрезвитель отправлю? — спросил Агафонов.

— В шкафу коробка стоит, в ней все наши документы, — голосом, полным безразличия, ответила женщина.

Она еще не пришла в себя, не протрезвела как следует. Ей было неинтересно, что в ее комнате делают сотрудники милиции. Единственным ее желанием было вернуться в горизонтальное положение и закрыть глаза.

Абрамов открыл шкаф, нашел паспорт Изместьевой и свидетельство о рождении сына Гоши.

— Зачем вам наши документы? — спросила хозяйка. — Где Гоша? По коридору гуляет?

— Нет. Он на улице.

— Как вы посмели его одного на улицу выпустить? — возмутилась Изместьева. — Я его никогда одного гулять не выпускаю! Он больной ребенок, не понимает, что делает.

Агафонов молча указал на окно. Изместьева соскочила с кровати, посмотрела вниз и завопила так, что у Ивана волосы на голове от ужаса зашевелились. Чтобы отвлечься от криков обезумевшей мамаши, он открыл свидетельство о рождении и воскликнул: «Твою мать!» Агафонов обернулся, но спрашивать, что же такого Абрамов увидел в документах Гоши, не стал. Абрамов же еще раз прочитал данные ребенка и решил: «Я убью эту сволочь! Как только увижу, так голову ему сверну».

В свидетельстве о рождении сына Изместьевой в графе «отец» стоял прочерк. Отчество у мальчика было Аркадьевич. Мальчик Гоша приходился Ивану Абрамову племянником, был сыном его брата. В том, что Аркадий и Гоша являются кровными родственниками, не было никакого сомнения.

«Меня с толку сбивали их глаза, — догадался Иван. — Когда говоришь с Аркашей, то никогда не знаешь, смотрит он на тебя или куда-то в сторону. Его кривой глаз всегда направлен к переносице. Этот глаз у него видит так же хорошо, как здоровый, но живет какой-то своей жизнью. Аркадий, как хамелеон, смотрит в разные стороны, и это кого угодно собьет с толку. У мальчика же глаза смотрели в одну сторону, но они были пустыми, без проблеска мысли. Кривой глаз Аркадия и бессмысленный взгляд его сына отвлекали все внимание на себя, не давали сосредоточиться на особенностях внешности. Сейчас я вижу, что мальчик — вылитый Аркаша в детстве. Как его угораздило связаться с Изместьевой? Прибью сволочь! Сегодня же до него доберусь».

В комнату вошел Ромашин. Не обращая внимания на бьющуюся в истерике Изместьеву, сказал:

— Следователь прокуратуры приехал. Оформляем происшествие как несчастный случай?

Агафонов задумался на секунду и подтвердил:

— Это несчастный случай. Степень виновности матери в нашу компетенцию не входит. Это дело прокуратуры.

Единственным свидетелем падения ребенка из окна был семиклассник Федоров. В этот день он после уроков пошел погулять по березовой роще, дождаться, когда отец уйдет на работу во вторую смену. Совершенно случайно он стал свидетелем происходивших в комнате Изместьевой событий, но решил никому об этом не рассказывать.

12

На другой день Агафонов провел оперативное совещание по расследованию обстоятельств несчастного случая, приведшего к смерти гражданина Изместьева Г. А. На совещании присутствовали Абрамов, новый начальник уголовного розыска Филин, инспектор ОУР Прохоров и участковый инспектор Ромашин, приглашенный как специалист по женскому общежитию завода «Химволокно».

— Давайте обобщим полученные сведения и подведем итог проделанной нами работы, — предложил Агафонов. — Начнем с установления точного времени происшествия. Женщина, проживающая на первом этаже общежития, сообщила, что услышала звук падения чего-то тяжелого под своим окном, посмотрела на улицу, но ничего не увидела. Через несколько минут после падения неизвестного предмета она открыла раму, выглянула в окно и около стены увидела труп ребенка. Некоторое время она пребывала в шоке, потом побежала оповещать соседей. В дежурную часть городского УВД на телефон «02» позвонила вахтерша. В журнале сообщений о происшествиях зафиксировано время поступления звонка: четырнадцать часов двадцать семь минут. В нашу дежурную часть звонок из городского УВД поступил через пять минут. Дежурный по РОВД перезвонил в опорный пункт и направил к общежитию Ромашина. Пока все так? Женщина, обнаружившая тело ребенка, точное время его падения назвать не смогла, но пояснила, что события происходили в первую смену.

— Девичий домик живет по заводскому графику, — пояснил коллегам участковый. — Сутки для его жильцов разбиты на смены. Первая смена — с восьми часов до шестнадцати часов. Вторая — с шестнадцати до двадцати четырех часов. Третья — с полуночи и до восьми утра. Для общежития первая смена заканчивается, когда женщины приезжают с завода домой, то есть около пяти часов вечера.

— Давайте реконструируем события, насколько это возможно, — продолжил совещание Агафонов. — Женщина увидела ребенка под окном, побежала с криками по этажу. Потом она и соседи выбежали на улицу, осмотрели тело, вернулись в фойе и велели вахтерше позвонить в милицию. Минут пятнадцать у них ушло на бестолковую беготню. Сопоставив сведения, будем считать, что ребенок выпал из окна примерно в четырнадцать часов десять минут. Судебно-медицинский эксперт точное время наступления смерти Изместьева назвать не может, но считает, что оно укладывается в установленные нами временны́е рамки. Теперь проанализируем показания участников распития спиртных напитков в комнате у Изместьевой. Хозяйка показала, что она в этот день отдыхала и должна была выйти на работу в первую смену только на следующее утро. Она пригласила в гости соседок по этажу. Распивать спиртное они стали около одиннадцати часов утра. К часу дня опьянели и разошлись по комнатам. Первой ушла соседка из четыреста седьмой комнаты: ей нужно было заступать на смену этой ночью. Вторая женщина работала с Изместьевой по одному графику. Хозяйка уверяет, что распитие спиртного прошло тихо и мирно. Во сколько точно она легла спать, не знает. Где был в это время ребенок и чем занимался, она не помнит. Ее соседки также не смогли вспомнить, чем занимался в этот день мальчик.

Агафонов посмотрел на участкового, тот