Впрочем, зачем нужна туалетная бумага в стране, где и еды-то особенно не было?

— Мезотерапия — это подкожные инъекции витаминных коктейлей, — как первокласснице стала объяснять мне Ленка.

Она уже забыла про все свои страхи, связанные с мифическими покушениями на ее жизнь, и всеми мыслями и душой отдалась любимой теме женщин всех времен и народов — теме красоты и неувядающей молодости.

— Сделают тебе, к примеру, серию уколов по всему лицу, и кожа твоя сразу разгладится, посвежеет, и будешь ты выглядеть на десять лет моложе. Впрочем, тебе еще рано об этом думать, у тебя еще пока своя кожа хорошая. А вот где-нибудь ближе к сорока пяти уже, пожалуй, пора будет начинать серьезно заниматься своей физиономией, а то однажды проснешься, посмотришь на себя в зеркало и не узнаешь.

— А ты уже делала эту... мезотерапию? — спросила я. — И вообще что ты делала и с чего начинала?

Мне было ужасно интересно узнать не из рекламы, а от живого человека, от пользователя, так сказать, как это и с помощью каких процедур из дурнушки можно красавицу сделать. Что греха таить? Ленка ведь действительно в молодости была малопривлекательной особой. Ни фигуры не было, да и вообще ни кожи, ни рожи. А теперь вот поди ж ты — прямо Моника Белуччи получилась. Как же это все-таки делается?

Ленка откинулась на спинку кресла и ненатурально простонала.

— Мезотерапию!.. Ха!.. Да я, почитай, все, что можно, уже сделала. И талассотерапию, и вакуумный массаж, и ботокс, и диспорт, рестилайн, перлайн, электролиполиз, прессотерапию, лимфодренаж, миостимуляцию, липосакцию, гирудотерапию, пилинг, фотоэпиляцию... — Ленка хотела продолжить и дальше зачитывать список диковинных процедур, но, натолкнувшись на мой ошалелый взгляд, махнула рукой. — Всего и не перечислишь, — закончила она. — И мезотерапия по сравнению со всем остальным — просто семечки. Ее я делаю регулярно и по сей день.

От всего услышанного я совершенно обалдела. Если вдуматься, то для того, чтобы выучить все то, что сказала сейчас Ленка, и то время нужно. А уж для того, чтобы все это с собой проделать, да не по одному разу, пожалуй, не только жизни, но и никакого состояния не хватит. Поэтому я только присвистнула и ничего не сказала. Мне все это было явно не по зубам, а точнее, не по карману.

— Но начала я, разумеется, не с этого, — сказала Ленка. — Первое, что я тогда сделала, это постаралась похудеть. И, как ни странно, мне это удалось. За два года я похудела на двадцать восемь килограммов.

Я тут же согласно затрясла головой.

— Да-да-да, — подтвердила я, — я сама во Франции всегда почему-то худею, несмотря на то, что ем тут круассаны и много белого хлеба. Наверно, во Франции воздух какой-то особенный, способствующий снижению веса и обретению хорошей фигуры. Но ты продолжай, продолжай. Извини, что я тебя перебила.

Ленка, однако, замолчала и уставилась на меня с удивлением. Вероятно, мысль про какой-то особенный парижский воздух доселе не приходила ей в голову.

— Ты думаешь? — недоверчиво спросила она.

— Угу. И это не одна я такое заметила. Еще одна моя подруга тоже всегда худеет, когда приезжает в Париж, а вот в Германии и Штатах она всегда толстеет и поэтому ездить туда не любит.

— Фантастика! — выдохнула Ленка. — Так значит, если бы я волею судеб оказалась не во Франции, а где-нибудь в Америке, то растолстела бы еще больше? — Ленка совершенно серьезно отнеслась к моим словам и даже вспотела от этого на нервной почве.

— В принципе да, — засмеялась я. — Но возможно, это произошло бы отнюдь не из-за воздуха. Просто в Америке и Германии другая культура питания. У одних жирный-прежирный фаст-фуд с утра до вечера, а у других — бесконечные колбаски с пивом. От такой национальной кухни хочешь — не хочешь, а растолстеешь.

Ленка с облегчением вздохнула.

— Какое счастье, что я не оказалась в этих странах!

Она так серьезно это сказала, что можно было подумать, будто бы заморские женихи просто рвали ее на части, зазывая замуж в разные страны.

Однако мы совершенно ушли от темы, а мне хотелось поподробнее узнать, как все-таки происходило превращение Ленки в красавицу.

— Ну а когда ты в первый раз сделала свою мезотерапию, что с тобой тогда произошло? Ты сразу стала такой вот красавицей?

Ленка посмотрела на меня как на несмышленое дитя и заявила, что я тундра непрокарябанная и ей просто необходимо заняться моим образованием.

— От мезотерапии можно помолодеть, но нельзя ни с того ни с сего стать красавицей, — ответила она. — Для этого я сначала сделала три пластические операции: переделала нос, подбородок и верхние веки.

Я сразу же впилась глазами в указанные части лица. И точно, разрез глаз теперь у Ленки стал совсем другим — более европейским. Пластический хирург убрал с верхнего века лишнюю кожу, и от этого глаза приобрели большую глубину и выразительность.

Ну а что касается носа, так тут и говорить было нечего. Раньше-то у Ленки был довольно крупный рубильник, который придавал лицу излишнюю мужественность и суровость. А теперь на его месте красовался прехорошенький чуть вздернутый носик, и все лицо приобрело выражение мягкости и, я бы даже сказала, незащищенности.

— Здорово! — одобрила я работу пластического хирурга. — Всего-то какой-то нос и веки, а какой результат. Просто другое лицо.

Ленка хихикнула.

— Ну вообще-то нос в лице — самое главное, чтоб ты знала. От его формы и размеров зависит практически все.

— Серьезно?

Я скосила глаза на свой собственный нос, который у меня, кстати сказать, тоже был довольно выразительной формы, прямо как у Анны Ахматовой. Только та была известной поэтессой с незабываемым профилем, а я просто так — длинноносой или, точнее, горбоносой.

И в кого только у меня такой нос? Просто удивительно. Нет, вообще-то я знаю, в кого — в отца. Я ведь на него похожа. Но вот откуда у него такой нос? Непонятно. Вроде бы никаких лиц кавказской или еврейской национальности в нашем роду никогда не было, а вот, поди ж ты, у всех — у меня, у моего Степки и у отца глаза карие, кожа смуглая, а волосы черные и вьются.

У меня, правда, волосы не совсем черные,