— А ты что, помнишь моего отца? — вместо ответа спросила я. — И даже помнишь, каким он был?
— Еще бы, — протянула Ленка. — Разве можно его забыть? Он был самым шикарным папашей из всех папаш нашего класса. Как он, кстати, сейчас выглядит? Сильно постарел?
— Да есть немного, — ответила я. — Ему ведь уже шестьдесят, возраст немалый. Вот недавно как раз юбилей отметили. Так что сама понимаешь...
Я вспомнила кошмарную поездочку по Волге на яхте в компании с отцовыми друзьями и коллегами. Мы тогда запланировали отпраздновать отцов юбилей на яхте Борьки Сидорина, любовника моей подруги Ляльки. Хотели, чтобы торжество прошло оригинально и необычно, чтобы не так, как у всех.
Однако результаты превзошли все наши ожидания. Ничего подобного действительно ни у кого из отцовых коллег-одногодков на банкетах не было. У нас тогда получился круиз с трупом на борту. Просто ужас какой-то! Не хочется даже вспоминать.
— Ты не поверишь, — сказала Ленка, — но я тогда была страшно влюблена в твоего отца.
— Серьезно?
В это действительно трудно было поверить, чтобы смешная пятнадцатилетняя девчонка была влюблена в тридцатипятилетнего женатого мужчину и к тому же моего отца.
Впрочем, с другой стороны, в отца все всегда влюблялись и до сих пор влюбляются: и студентки, и аспирантки, и престарелые ученые матроны. Он у нас мужчина видный и обаятельный. И к тому же сам влюбиться не дурак. А женщины это чувствуют и летят к нему, как бабочки на свет. Многие при этом обжигают свои крылья.
Мы еще некоторое время посидели в баре, повспоминали нашу школу и одноклассников. Я рассказала Ленке, кто кем стал уже теперь во взрослой жизни. Она поахала, поудивлялась, а потом, дождавшись окончания работы выставки, мы поехали с ней в бюро проката карнавальных костюмов выбирать для меня наряды для участия в королевской охоте.
Остаток дня мы провели в бюро проката театральных и карнавальных костюмов. Мне нужно было подобрать полный комплект одежды, включающий в себя платье для торжественного ужина, костюм для бала-маскарада и что-нибудь похожее на амазонку непосредственно для королевской охоты.
Ленка же выбирала для себя одну только шляпу. Все остальное она уже выбрала, а теперь ей зачем-то понадобилась дополнительная шляпа.
Она перемерила, наверно, тридцать или сорок всевозможных шляп, прежде чем остановилась на изумрудно-зеленой шляпище с огромными полями и кудрявыми страусиными перьями.
— Нет, все-таки жаль, что шляпы нынче не в моде, — рассматривая себя в зеркале, рассуждала Ленка. — Как же они все-таки красят женщину. Ты только посмотри, как сразу изменилось лицо. А, Марьяшка?
Ленка повернулась ко мне в полупрофиль, томно закатила глаза и загадочно улыбнулась. Ну ни дать ни взять — нимфа лесная.
Правда, нимфы, кажется, шляп никогда не носили и туфель на высоких каблуках тоже.
— Ага, — согласилась я, — действительно очень красиво. Ты сразу стала похожа на... королеву Анну.
Ленка хихикнула.
— А ты что была с ней знакома?
Она сдернула с вешалки черный шелковый плащ с белым подбоем и, обмотавшись им, как римской тогой, принялась вертеться перед зеркалом.
— Хороша, — нахваливала она себя, — ей-богу хороша.
Роясь в тряпках, шляпках и кружевах, Ленка, как истинная женщина, не только забыла про все свои проблемы, но и вообще счет времени забыла.
На фоне умопомрачительных бархатных, шелковых, парчовых и еще бог знает каких туалетов, все остальное померкло и отодвинулось на второй план. Вот уж поистине, нет лучшей психотерапии для женщины, чем приобретение новой красивой одежды.
И хотя платья мы не покупали, а только брали их напрокат и всего-то на несколько дней, но в данном случае это не имело никакого значения.
Впрочем, нет, как раз именно это и имело огромное значение. Потому что на ближайшие два или три дня мы в этих самых платьях планировали переместиться на два или даже на три века назад, короче, почти что в сказку.
Поэтому даже я, всегда довольно равнодушная к новым туалетам, и то рылась среди вешалок, стеллажей и коробок с особым рвением. Я хотела выглядеть как можно лучше. Уж если мне раз в жизни выпала такая удача — поиграть в «казаков-разбойников» (в переносном смысле, разумеется) , то надо было использовать эту возможность на полную катушку, чтобы было потом что вспомнить и внукам рассказать.
Я искоса поглядела на любующуюся собой Ленку.
— А хорошо бы все это на видеокамеру снять, — сказала я, -— или хотя бы сфотографироваться на память. Это же ведь наверняка будет весьма живописное зрелище.
Ленка, не отрывая взора от зеркала, ответила моему отражению.
— Никаких фото- и видеокамер и вообще чего-либо, что напоминало бы о достижениях современной цивилизации, там не будет. Только шляпы, перья, луки и стрелы. Ну в крайнем случае арбалеты. Таковы условия игры, то есть — тьфу!.. — охоты. В этом, собственно, и заключается суть праздника — полностью окунуться в другую эпоху.
— А арбалеты нам тоже выдадут? — поинтересовалась я. — Дело в том, что я не только никогда из них не стреляла, но даже и не видела их вовсе. Может, мне лучше остановиться на луке?
Ленка скинула с себя черный плащ и шляпу и полезла в глубь стеллажей выбрать для себя чего-нибудь еще. Закопавшись среди бархатно-парчовых тряпок, она совсем скрылась из виду, и только по шевелению платьев, висевших на вешалках, можно было определить ее местонахождение. Сейчас она копошилась в третьем ряду слева.
— А что, из лука ты уже стреляла? — донесся оттуда ее придушенный голос.
— Нет.
— Ну и зачем тогда он тебе?
Ленка выбралась из-под подола шелкового, густо расшитого жемчугом и серебряной нитью платья и, стянув его с вешалки, приложила к себе.
— Ну как, — спросила она, — красиво? — И нацепив на голову уже облюбованную ею зеленую шляпу с перьями, закружилась с платьем в руках перед зеркалом.
Платье действительно идеально подходило по цвету к шляпе. Оно тоже было выполнено в зеленой гамме, только более светлого оттенка. Но буфы на рукавах и часть корсажа были отделаны бархатом точно такого же темно-зеленого цвета, как и ленты на шляпе. Короче, получился идеальный ансамбль.
— Изумительно, — согласилась я. — В этом наряде ты будешь королевой бала. Но разве ты себе еще не все приготовила? Я думала, что ты давно уже полностью экипирована. Если бы у меня была возможность поучаствовать в королевской охоте, я бы за полгода приготовила себе наряд.
— Ага, и оплачивала бы его полугодовой прокат, — хмыкнула Ленка. — Очень разумно, нечего сказать. Нет, я, разумеется, все для себя уже выбрала, правда, не за полгода, а вчера. И на балу я буду в синем платье с вырезом каре и с белым кружевным воротником. По-моему, мне это очень пойдет.
Я представила себе рыжеволосую Ленку, затянутую в синий шелк или бархат, с огромным стоячим воротником, как у сказочных волшебниц.
— А зачем же тогда тебе это? — Я указала на платье, которое Ленка держала в руках. — Или ты хочешь, как настоящие придворные дамы, менять туалеты по три раза на дню?
Ленка отрицательно мотнула головой.
— Нет, это для тебя. — Она развернула меня лицом к зеркалу и, приложив к моим плечам облюбованное ею зеленое платье, велела придерживать его на груди и на талии. — Сейчас шляпу еще на тебя наденем, и ты у нас будешь просто красавица. — Ленка сняла со своей головы шляпу и, нахлобучив ее на меня, отошла на два шага в сторону полюбоваться. — Ну что, нравится? — спросила она.
Я посмотрела в зеркало. Оттуда на меня смотрела растрепанная и взмокшая от многочасовых примерок особа в огромной шляпе набекрень и свисающих на лицо перьях.
— Здорово! — ответила я.
Потом мы примерили еще пять разных туалетов, промучились сами и промучили двух других девушек, которые помогали нам выбирать одежду, и остановившись наконец на трех платьях — одном для бала, другом для охоты и третьем для маскарада, — загрузили все это в Ленкино авто и отбыли по месту жительства моей мамочки и ее нового мужа Поля Ардана. Поль, правда, не был таким уж новым мужем. Скоро пять лет, как они женаты. Но тем не менее отношения у этих немолодых уже людей были на редкость трепетными и вдохновенными.
