Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 61

Как ты там поживаешь без меня? Страна радуется, война закончилась, скоро жизнь станет совсем другой. Вчера мой отец прислал весточку с японского фронта, пишет, что и там победа. А как же по-другому, по-другому быть не может, мы воевали за справедливость, за правду, поэтому сила на нашей стороне. Хоть нам с тобой и по шестнадцать лет и на фронте мы не были, но помогали нашей стране как могли. Помнишь тогда, зимой сорок первого, все ушли на защиту Москвы? Нам с тобой было всего по двенадцать лет, но твой отец доверил нам работу в типографии, и мы трудились день и ночь, зная, что газеты очень нужны стране, чтоб не упасть духом, чтоб победить врага. А после тяжелой смены мы спали в холодной подсобке, напившись кипятка. Как же нам трудно тогда было, как страшно. Да что там, не только нам, всей стране, но на то мы и советские люди, что сдюжили, выжили и победили. Как там твой отец, все еще работает в типографии? Сейчас, наверное, приятно печатать новости, они все сплошь о победах, о радости. Это все равно что нести людям счастье. Хорошая работа у него, всей душой радуюсь и даже немного завидую.

Как поживает наша любимая Москва? Наверное, сверкает, сняв с себя завесу грусти и страха. Окна на широкой улице Горького вновь ловят солнечных зайчиков, став блестящими? Нет, я не жалуюсь. Здесь, на Дальнем Востоке, в маленьком городке Белогорске тоже очень красиво, мы живем с мамой и Сашкой в гарнизоне. Брат стал совсем большим, ты увидишь его и не узнаешь. Отца здесь жуть как уважают, а вчера командир сказал, что представит его к награде, так как такого хирурга днем с огнем не сыскать, ведь отец спас множество солдат. Знаешь, он пишет, что самое сложное на войне – это не ожесточиться, не стать злым и циничным. Потому как постоянное горе и слезы выжигают в душе все живое, и вот когда это выжженное поле, где уже нет места доброте, встречается с врагом, то случается страшное: человек превращается в палача.

Я, конечно, очень скучаю по Москве, но ты не подумай, я не жалуюсь, здесь тоже есть чему удивляться. Милая моя, ты даже представить себе не можешь, какая здесь природа, на нее я готов часами любоваться. Она кормит своими лесами местных жителей, тут столько грибов, ягод, а еще есть папоротник. Они собирают его в лесах, солят и потом едят. На что похоже, я не могу передать, это будто смесь мяса и грибов, очень вкусно. Когда мы будем вместе, моя Ассоль, я хочу, чтобы мы обязательно приехали в эти края хотя бы на недельку, хотя бы попробовать папоротник и голубицу. Это еще одно мое открытие: такой вкусной ягоды я не пробовал в жизни. Правда, растет она в основном на болотах и собирать ее жуть как трудно, зато варенье потом получается отменное.

Отец писал нам, что в скором времени войска будут перебрасывать по своим гарнизонам и будет масштабная демобилизация. Он мечтает вернуться в свою больницу, мама – в школу искусств, а я к тебе, моя любимая, мое солнышко, моя красавица, моя Ассоль.

Чтоб не заканчивать письмо на грустной ноте, расскажу я тебе одну смешную историю. Офицерские жены в гарнизоне с превеликим счастьем ждут посылки с оказией от мужей с этой странной дальневосточной войны. Дойдя до далекого Харбина, наши солдаты много чего повидали и много чем обзавелись. В зависимости от чина своего мужа, соседки часто хвастаются на общей кухне, что такого интересного, а то еще и вкусного прислали их мужья. С нетерпением ждали и мы передачи от отца. Нашей соседке Нюрке уж десятая посылка пришла, а нам ничего. И вот наконец наступил счастливый час. Нам офицер, возвращающийся с фронта, принес сколоченный из старых брусков и досок ящик. Счастью нашему не было предела, особенно радовался Сашка, ожидая угощения. Китайская тушенка, по слухам, была очень вкусной, и тот мечтал ее попробовать. Каково же было наше с мамой разочарование, когда в нем мы обнаружили грязные отцовские вещи, медицинские инструменты и пару записных книжек. Помнишь, тех, что мы с тобой пытались в детстве открыть, такие большие, с деревянными обложками на маленьком замочке. Да-да-да, милая моя, отец до сих пор таскает их с собой, хотя они очень тяжелые, и по-прежнему закрывает на эти маленькие замочки, словно боится, что кто-то случайно раскроет тайны этих блокнотов. Но я его понимаю, ведь это память о моем деде.

Помнишь, как папа читал нам с тобой в детстве истории, записанные в этих книгах? Про императора Китая, про его печать, которая была вырезана из нефрита в 221 году до нашей эры для правителя Цинь Шихуанди, про то, как именно он объединил шесть воюющих государств под властью династии Цинь. Что удалось ему это, потому что печать та была вырезана из знаменитого нефритового диска Хэ Ши Би, который был украден в государстве Чжао. Нам с тобой тогда казалось, что отец читает сказки, и лишь позже я узнал, что это дневники моего деда, оказывается, знаменитого в царской России путешественника. Отец не любит об этом говорить, но я знаю: дед был дворянин, дипломат и даже был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Он очень много времени провел в Японии и на Дальнем Востоке, но особенной его любовью был Китай. Дед грезил найти нефритовую печать, которая пропала в 900 году нашей эры. По легенде, последний император, державший ее в руках, расколол символ власти на мелкие кусочки и выкинул в глубокий колодец, но дед пишет в своих дневниках иначе. Он нашел доказательства, что печать сохранена и залита в статую Будды Майтрейи. Последние следы этой статуи всплывали в маленьком городке Харбин. Я же думаю, что это все сказки, просто дед был очень увлечен этой идеей. Представляешь, папа дошел до этого самого Харбина, видимо, ему очень хотелось в память о своем отце, чтоб записи деда побывали там. Но обратно тяжелые книги с массивной деревянной обложкой тащить не захотелось, и он отправил их нам с оказией.

Мама даже немного поплакала над посылкой, уж очень хотелось ей шелковый платочек, которыми так хвастались местные модницы. Да и Сашкиному разочарованию тоже не было предела, он хоть и взрослый уже, почти десять ему, но, по

Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 61