Оля была до такой степени смущена всем произошедшим с ней за это утро, что до конца не понимала, что говорит ей мужчина. И все же она была женщиной. А потому шестым чувством угадала, что он не просто так предлагает себя ей в защитники. И что, похоже, Роберт Владленович к ней неровно дышит, и, судя по его собственным признаниям, уже давно.

Это окончательно ее смутило, и она ляпнула совсем невпопад:

— А у меня сегодня радость: распустился пион. Желтый. Три года его ждала.

Но сосед смотрел не на пион и не на нее, он смотрел на свои часы и выглядел озабоченным.

— Вечером загляну к вам и восхищусь вашим сокровищем. А сейчас, извините, время, мне нужно спешить на работу.

— Вы же работаете в больнице? — решила быть любезной с ним Оля. — Я права?

— Да, я врач. Хирург. И сегодня у меня очень плотный график. До вечера я буду очень занят, даже не пытайтесь мне звонить.

— Я и не собиралась.

— Ну, если соберетесь, то заранее предупреждаю, я вам не отвечу.

— Ладно.

— Вы так легко согласились? Странно. Моя жена обычно устраивала по этому поводу целые представления.

— Ваша жена?

— Моя бывшая жена, — тут же без тени смущения и даже с каким-то раздражением поправился Роберт Владленович. — Мы с ней в разводе. Вы должны были это знать.

— Да, я знаю. Все в поселке знают. И потому удивилась, когда вы заговорили о своей жене в настоящем времени.

— Она для меня уже давно и прочно мое прошлое. Но если я развелся с ней, это не значит, что я полностью потерял интерес к теме супружества. Видите ли, я романтик. И в глубине души верю, что смогу найти ту женщину, которая поймет и разделит все мои странности и слабости. Как вы думаете, такая женщина найдется?

— Наверное.

— А я вот думаю, что она уже нашлась.

И как должна была отреагировать Оля? Впрочем, реакции от нее никто и не ждал. Роберт Владленович испарился столь же внезапно, как и появился, оставив Олю в раздумьях. Она медленно пошла к себе в дом. А зайдя, случайно поймала свое отражение.

— Боже мой! — ахнула она. — Ну и чучело!

На ногах у нее были растоптанные туфли, которые давно отпраздновали свой десятилетний юбилей. На голове творилось тоже невесть что. Встав со сна, Оля не удосужилась причесаться. И теперь ее каштановые волосы сбились в нечто, напоминающее птичье гнездо. Неопрятное, зато с торчащими тут и там перышками и пушинками.

Но хуже всего дело обстояло с верхней одеждой. Не обнаружив своего симпатичного халатика из темно-синего переливающегося бархата, отороченного на вороте и рукавах белоснежным кружевом, Оля схватила то, что попалось ей под руку. А под руку ей попался непромокаемый плащ, в котором она обрабатывала сад от вредителей. Был он в их семье еще с советских времен и, как бы помягче так выразиться, за долгие годы службы несколько утратил свой первоначальный лоск.

— Роберт сошел с ума, если вздумал влюбиться в такую чувырлу! Господи, как стыдно! Вроде бы приличный мужчина, а я перед ним в каких-то обносках разгуливала. Что он обо мне подумает? Что у меня не все дома! Неудивительно, что он так заторопился на работу.

Она поспешно скинула с себя все это уродство и схватила висящий на спинке стула сарафан. На улице уже совсем потеплело, можно было и покрасоваться перед публикой. Сарафан был хорош, в любимых Олей терракотово-бежевых тонах. По светло-кирпичному фону были разбросаны цветы, напоминающие формой настурцию. Красота необыкновенная! Вот если бы Роберт увидел ее в таком сарафане, можно было биться об заклад, что так быстро он от нее бы не ушел.

И все-таки у Оли из головы не шли слова соседа о том, что вечером он собирается к ней заглянуть снова.

— Надо будет встретить его во всеоружии. Прическа, макияж. Но сумею ли я? Уже сто лет ничем таким не занималась. И его же надо будет накормить! И желательно повкуснее.

Сколько же дел появляется в жизни вместе с мужчиной. Но избежать этого было нельзя. Если Оля в чем и разбиралась, так это в том, что после сытного ужина любой свирепый крокодил становится нежнее кролика.

— Но чем мне его угощать? Что он любит? Как вообще мне быть?

За советом она обратилась к своим подругам, благо идти тут было совсем недалеко, всего лишь до соседнего дома. Светлана уже встала и что-то готовила на плите. Запах по кухне распространялся странный. Пахло специями, благовониями и почему-то немножко ладаном. Но Оля уже настолько привыкла к кулинарным экспериментам подруги, что не обратила на них никакого внимания.

Она торопливо пересказала Светлане весь их недавний разговор с симпатичным соседом.

— Что это вообще было такое, а, Свет? Сделанное наспех признание в любви? Но к чему была такая спешка? Неужели он настолько сильно истосковался по мне в разлуке, что, увидев, был не в силах сдержать своих чувств? Но, сказав «а», воспитанные люди говорят «б» и дальше по алфавиту, а не обрывают свое признание на половине.

— Да, да, — откликнулась Светлана, не отрывая взгляда от кастрюльки и явно витая мыслями далеко отсюда. — Половины должно хватить.

— Чего хватить? Кому хватить? Ты меня вообще слушаешь?

— Ну разумеется, — уверенно соврала Светлана, которая, признаться, пропустила мимо ушей все, что рассказала ей Оля. — Только сейчас все это не важно. Ты лучше попробуй, что у меня получилось.

И перед Олей на столе появилась мисочка, полная какой-то темной субстанции, из которой проглядывали зеленые хвостики. Оля принюхалась. Хвала небесам, но ладаном пахло все-таки не от супа.

Решив, что перед ней маска для тела или что-нибудь такое, Оля брезгливо спросила:

— Что это за месиво?

— Суп из водорослей с минералами.

— Выглядит он как-то не очень. Такое впечатление, что ты зачерпнула грязи в соседнем болоте. И запах такой же!

— Думаешь, Катя от такого кушанья откажется? — озабоченно поинтересовалась Светлана.

— Лично я на ее месте точно бы не стала есть.

— Ну а она станет! Выбора у нее нет! Либо питательный минеральный суп, либо щи из сныти. А она их уже видеть не может. Капризничает. Весь май с удовольствием потребляла сныть, июнь тоже, а сейчас чего-то капризничает. Вкус, говорит, изменился. Листья огрубели. Может, оно и так, я не спорю, но какая у нее альтернатива? Только крапива, одуванчики или лопух. А они еще хуже! Я пробовала. Лебеда еще хорошая вещь, но у нас она почему-то не