Елочка в углу подмигивала разноцветными лампочками. А пирог… Dio mio, он был тыквенным, оранжевым, согревающим и обнимающим душу одним своим видом… Николетта, не дожидаясь подруги, запихала в рот огромный кусок и промычала что-то нечленораздельное. Маэстра молча положила перед ней свой планшет.

— Ты сама хочешь прочитать или мне своими словами рассказать?

Сегодня Пенелопа вышла к завтраку в теплом черном свитере с белыми оленями, который привезла ей дочь из путешествия по Норвегии. Олени держали в передних ногах — нет, вы только представьте! — какие-то свитки, явно приготовившись хором петь рождественские гимны. Как Пенелопа может такое носить?

— Ни то, ни другое. Не знаю, что ты вычитала в новостях спозаранку и не хочу знать. Праздники на носу. Не надо забивать голову плохими мыслями. Мне сегодня опять на рождественский базар идти, как я буду радовать покупателей после плохих новостей?

— Поверь мне, ты захочешь это прочитать. — закатила глаза маэстра и прочла вслух:

«Убийство перед Рождеством. Человек найден мертвым. Подозревается отравленный подарок».

— Кто подозревается? Подарок подозревается? Это шутка?

— Это талант писать заголовки у современных журналистов. Просто прочитай статью.

«Дечио Феллони, тридцати пяти лет, был найден мертвым в своем доме в преддверии рождественских праздников. Его жена Камилла Кортини, двадцати пяти лет, на седьмом месяце беременности, нашла его и позвонила карабинерам.»

Буквы поплыли перед глазами Николетты. Камилла, беременная… Нет, это не могла быть красавица на рождественском рынке. Это наверняка кто-то другой. Она нажала на свадебную фотографию, красовавшуюся в статье, увеличила… желудок скрутило и Николетта метнулась в туалет.

Вернувшись, она увидела, как Пенелопа щедрой рукой вливает граппу в кофе.

— Лекарство сделала, выпей. Надеюсь, тебе поплохело от новостей, а не от моего тыквенного пирога?

— А вдруг это моя вина? — Николетта залпом выпила кофе.

— Не знаю, — пожала плечами подруга. — Это ты послала ему отравленный бренди?

— Что? Бренди? Он был отравлен?

— Ты не дочитала статью. Именно так.

— Я смотрела на фотографию.

— Ты думала, в деревне, где живет восемьсот человек, много беременных женщин по имени Камилла? Бери пирог, пока свежий.

— Не могу поверить, что это происходит на самом деле…

— Поверь. Пирог-то бери, потом спохватишься, а его уже нет. Внуки забегут и не останется ни кусочка.

— Как думаешь, надо сходить к карабинерам?

— К нашим карабинерам? Ты забыла, что от них никакой пользы?

— А что делать? Звонить Карлито?

— Карло Бальери больше не глава итальянской полиции. Он теперь писатель. Ты же сама читала его новую книгу.

— Надо звонить Алессандре!

— Отстань от девочки. Она только вышла замуж, пусть отдыхает. Это ее первое семейное Рождество.

— Но я же не могу молчать! Я должна заявить…

— А что ты скажешь? Незнакомая тебе женщина пришла на рынок и попросила любовное зелье, потому что она беременна, а муж ей изменяет. Потом попросила «что-то другое». Беременная женщина, которая расстроена из-за того, что у ее мужа роман! Вероятно, многие бедняжки в такой ситуации фантазируют об убийстве своего мужа. Тебе бы не приходили такие мысли?

— Полагаю… возможно… И все же… Надо что-то делать. Что там дальше, в статье? Не хочу читать, расскажи своими словами.

— Посылка пришла для синьора Феллони от одного из друзей, кто проводит праздники заграницей. Там была записка, что-то вроде «Открой меня заранее, чтобы немного повеселиться в канун Рождества». Внутри оказалась бутылка его любимого бренди, конечно, он немного выпил. И… все.

— Где была Камилла, когда это произошло?

— На кухне. Они только закончили ужинать, Камилла убирала посуду. А когда вернулась в комнату, то нашла мужа лежащим на полу, мертвым.

— Серьезно?

— Не веришь — читай сама. Странно, правда?

— И она не слышала, как он упал? Трудно не услышать, если взрослый мужчина падает на пол, весь дом затрясется.

— Может, она включила музыку и ничего не слышала. Они ж, современная молодежь, наушники наденут, и даже поезда не слышат. Imbecili!

— И что? Она вызвала скорую?

— Да, врач констатировал смерть.

— Такое ощущение, что она сама это сделала. Ей предъявили обвинение?

— В статье не написано. Но даже наши дуболомы карабинеры знают, что чаще всего убийцей является супруг.

— Я хочу поговорить с ней.

— И что ты скажешь? Привет, это я, ты все-таки отравила своего мужа?

— Не так прямолинейно… Смотри.

— Что?

— Как он смотрит на жену на фотографии.

— И что?

— Свадьба была год назад. — Николетта пробегала глазами статью. — И за этот год он влюбился в другую? Я не понимаю. Смотри, он средненький, серенький, таких миллион. А она красавица. Он точно был влюблен в нее.

— Может, он любил идеальную красавицу, а как она забеременела, сразу и разлюбил.

— Вчера, когда Камилла просила любовное зелье, она выглядела очень расстроенной. Искренне переживала, что муж изменяет. Надо идти к карабинерам!

— Это наша деревня. Мы знаем здесь всех, знаем, почему они поступают так или иначе…

— И что ты предлагаешь?

— Мы сами разберемся.

— Но ведь зимой ты совсем не выходишь из дома!

— А мне и не надо. Не хватало еще ноги переломать! Ты будешь моими глазами и ногами.

— Ты думаешь…

— А вдруг она ошибалась, что он изменяет? Как минимум это мы вполне способны узнать. Или…

— Или?

— Или она выдумала всю эту историю с изменой.

— Так я побежала!

— Куда?

— Навестить скорбящую вдову!

Глава 2

Дом семьи Феллони нашелся быстро. Вот только добиралась до него Николетта так долго, что раза два решала повернуть обратно. А вы бы не повернули, прыгая по крутой горной тропинке, занесенной снегом, когда вам за шестьдесят?! Но она мужественно шла вперед и, наконец, опасное приключение закончилось.

Двухэтажный дом Феллони стоял в тихом тупике в дальнем конце соседней деревни. Летом здесь был настоящий рай: большой двор, огромный сад, идеальное место, чтобы растить детей. Но зимой все выглядело уныло. Кое-где из сугробов торчали стебли засохшей травы, ветви деревьев повисли под тяжестью снега и казались безвольно опущенными руками отчаявшегося человека. Но осталось совсем чуть-чуть, каких-то полтора месяца, и зацветет мимоза, а за ней и миндаль.

Крыльцо украшено рождественским венком, пластиковый Сан Никола, который приносит в Базиликате подарки вместо баббо Натале, скучал у крыльца. В этом доме больше не было радости и это особенно остро ощущалось посреди пасмурного серого дня.

Николетта позвонила в дверь, подождала.

Дверь распахнулась, когда она погрузилась в мысли о печальном Рождестве в этой семье. От неожиданности женщина подпрыгнула на месте.

— Синьора? Что вы здесь делаете?

Камилла выглядела ужасно. Ярко-красный нос, опухшее лицо, волосы спутанными прядями повисли на плечах. Молодая женщина