Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77

– И вы все рассказываете этому опекуну? – спросил Гамаш.

– Все.

– А кто был опекуном Лилиан?

– Женщина по имени Сюзанна.

Двое полицейских ждали. Ждали фамилии. Но Тьерри просто посмотрел на них в ожидании следующего вопроса.

– Не могли бы вы уточнить? – спросил Гамаш. – Сюзанн в Монреале пруд пруди.

Тьерри улыбнулся:

– К сожалению, не могу. Я не могу назвать вам ее фамилию, но я могу сделать кое-что получше. Я вас с ней познакомлю.

– Parfait[60], – сказал Гамаш, вставая.

Он постарался сделать вид, будто не заметил, что его брюки слегка прилипли к ступеньке и пришлось их отдирать.

– Только нам нужно поторопиться, – сказал Тьерри и пошел вперед широкими быстрыми шагами, чуть ли не переходя на бег трусцой. – Как бы она не ушла.

Они быстро прошли обратным путем по коридорам и вскоре вернулись в большую комнату, где недавно проходило собрание. Она была пуста. Исчезли не только люди, но и стулья, столы, книги, кофе – всё.

– Черт, – сказал Тьерри. – Мы опоздали.

Какой-то человек убирал кружки в шкаф. Тьерри подошел к нему, потом вернулся:

– Он говорит, что Сюзанна в «Тиме Хортонсе».

– Если вы не возражаете… – Гамаш показал на дверь, и Тьерри опять возглавил шествие – теперь они направлялись в кофейню.

Они ждали на тротуаре разрыва в потоке машин, чтобы пересечь Шербрук, когда Гамаш спросил:

– Какого вы были мнения о Лилиан?

Тьерри посмотрел на Гамаша – старший инспектор видел у него такой взгляд, когда он сидел в своем судейском кресле и судил других. Он был хорошим судьей.

Потом Тьерри вернулся к наблюдению за дорогой, но при этом заговорил:

– Она была очень энергичная, всегда рада помочь. Часто по собственному почину бралась готовить кофе, расставлять стулья, столы. Подготовка собрания требует немалых сил. А потом все нужно привести в порядок. Не все хотят помогать, но Лилиан никогда не отказывалась.

Трое мужчин, увидев просвет между машинами, устремились через четыре полосы проезжей части и благополучно перебрались на другую сторону улицы.

Тьерри помедлил, повернулся к Гамашу:

– Это очень грустно. Она понемногу возвращалась к жизни. Она всем нравилась. Мне нравилась.

– Вы говорите об этой женщине? – спросил Бовуар, вытаскивая фотографию из кармана. Он не мог скрыть удивления. – О Лилиан Дайсон?

Тьерри посмотрел на фото, кивнул:

– Да, это Лилиан Дайсон. Трагическая история.

– И вы говорите, что она всем нравилась? – гнул свою линию Бовуар.

– Да, – ответил Тьерри. – А что?

– Понимаете, – сказал Гамаш, – ваше описание не совпадает с тем, что говорят другие.

– Вот как? А что говорят другие?

– Что она была жестокой, склонной к интриганству, даже наглой.

Тьерри ничего не ответил, он просто повернулся и пошел по тротуару. Пройдя еще квартал, они увидели вывеску «Тим Хортонс».

– Вот она, – сказал Тьерри, когда они вошли в кофейню. – Сюзанна, – позвал он и помахал.

К ним повернулась плотная женщина с коротко подстриженными черными волосами. Лет шестидесяти с небольшим, по прикидке Гамаша. Много безвкусных побрякушек, блузка в обтяжку и легкая шаль, юбка, которая могла бы быть дюйма на три длиннее. За этим же столиком сидели шесть других женщин разного возраста.

– Тьерри. – Сюзанна вскочила со стула, обняла Тьерри, словно и не видела его только что. Потом обратила умный вопрошающий взгляд на Гамаша и Бовуара. – Новая кровь?

Бовуар ощетинился. Ему не понравилась эта вульгарная, дерзкая женщина. Громкоголосая. И к тому же она решила, что он – один из них.

– Я видела вас сегодня на собрании. Все в порядке, милок, – рассмеялась она, увидев реакцию Бовуара. – Любить нас нет нужды. Нужда в том, чтобы излечиться от алкоголизма.

– Я не алкоголик.

Даже для его собственных ушей это прозвучало так, словно у него во рту был дохлый жук или комок грязи и он наконец дождался удобного момента, чтобы сплюнуть. Но она не обиделась.

Гамаш сурово посмотрел на Бовуара и протянул руку Сюзанне:

– Меня зовут Арман Гамаш.

– Вы его отец? – Сюзанна кивнула на Бовуара.

Гамаш улыбнулся:

– К счастью, нет. Мы пришли сюда не как анонимные алкоголики.

Его строгие манеры, казалось, возымели эффект, и улыбка сошла с ее лица. Глаза смотрели внимательно.

Настороженно, понял Бовуар. То, что ему поначалу показалось признаком идиотизма, на самом деле было чем-то другим. Эта женщина умела слушать. За смехом и внешней бравадой крылась напряженная работа мозга. Яростная.

– Так что же вы хотели? – спросила она.

– Не могли бы мы поговорить приватно?

Тьерри оставил их и присоединился к Бобу, Джиму и еще четверым мужчинам, сидевшим за столиком в другом углу кофейни.

– Хотите кофе? – спросила Сюзанна, когда они уселись за уединенный столик неподалеку от туалетов.

– Non, merci, – отказался Гамаш. – Боб был так мил – уже успел меня напоить, хотя кружка и была полна лишь наполовину.

Сюзанна рассмеялась. Бовуару показалось, что она слишком много смеется. Любопытно, что прячется за этим смехом? Он в жизни не видел такого смешливого человека.

– Говорил про белую горячку? – спросила Сюзанна и, когда Гамаш кивнул, с симпатией посмотрела на Боба. – Он ведь живет в Армии спасения. Посещает семь собраний в неделю. Предполагает, что каждый, кого он встречает, – алкоголик.

– Ну, бывают предположения и похуже, – заметил Гамаш.

– Так чем я могу быть вам полезна?

– Я служу в отделе по расследованию убийств Квебекской полиции, – сказал Гамаш.

– Вы старший инспектор Гамаш? – спросила она.

– Да.

– Что я могу для вас сделать?

Бовуар с радостью отметил, что она стала менее веселой и более настороженной.

– Я хотел поговорить с вами о Лилиан Дайсон.

Глаза Сюзанны широко раскрылись.

– Лилиан? – прошептала она.

Гамаш кивнул:

– К несчастью, ее убили вчера вечером.

– Боже мой! – Сюзанна прикрыла рукой рот. – Ограбление? Кто-то проник в ее квартиру?

– Нет. Похоже, это не было простой случайностью. Это произошло на вечеринке. Ее нашли мертвой в саду. Со сломанной шеей.

Сюзанна выдохнула. И закрыла глаза.

– Простите. Я потрясена. Мы только вчера разговаривали с ней по телефону.

– О чем?

– Да просто так – как дела и все такое. Она мне звонит несколько раз в неделю. Ничего важного.

– Она не говорила про вечеринку?

– Нет, ничего такого она не говорила.

– Но вы, вероятно, хорошо ее знаете, – сказал Гамаш.

– Да.

Сюзанна посмотрела в окно, на проходящих мимо мужчин и женщин, погруженных в свои мысли, в свой мир. А мир Сюзанны изменился. Теперь это был мир, в котором существовало убийство. И не существовало Лилиан Дайсон.

– У вас был когда-нибудь наставник, старший инспектор?

– Да. И до сих пор есть.

– Тогда вы знаете, насколько тесными бывают такие отношения. – Она посмотрела на Бовуара, и взгляд ее смягчился.

– Знаю, – ответил Гамаш.

– И я вижу, что вы женаты. – Сюзанна показала собственный безымянный палец без кольца.

– Верно, – сказал Гамаш, задумчиво глядя на нее.

– Теперь представьте сочетание этих отношений, углубленное. То, что происходит между опекуном и подопечным, не похоже ни на что в мире.

Бовуар и Гамаш уставились на нее.

– Что вы имеете в виду? – спросил Гамаш.

– Это близость без сексуальности, доверие без дружбы. Мне ничего не нужно от того, кого я опекаю. Ничего. Кроме честности. Я хочу для него одного: чтобы он вылечился. Я ему не муж и не жена, не лучший друг и не начальник. Он ни за что не отвечает передо мной. Я его просто направляю и слушаю.

– А что получаете от этого вы? – спросил Бовуар.

– Собственное отрезвление. Один пьяница помогает другому. Мы можем морочить голову многим людям, инспектор. И нередко делаем это. Но друг друга нам не обмануть. Мы знаем друг друга. Мы, видите ли, довольно безумные люди, – сказала Сюзанна, чуть усмехнувшись.

Для Бовуара это было не в новинку.

– Лилиан тоже была безумна, когда вы познакомились? – спросил Гамаш.

– О да. Но только в том смысле, что у нее было искаженное восприятие окружающего мира. Она приняла столько плохих решений, что просто не представляла, как принимать хорошие.

– Насколько я понимаю, в рамках ваших взаимоотношений Лилиан посвящала вас в свои тайны, – сказал старший инспектор.

– Да.

– И какие были тайны у Лилиан Дайсон?

– Не знаю.

Гамаш посмотрел на эту толстушку.

– Не знаете, мадам? Или не скажете?

Глава четырнадцатая

Питер лежал в кровати, цепляясь за край двуспального матраса. Вообще-то, кровать была маловата для них. Но после свадьбы Питер и Клара не могли позволить себе ничего другого, а потом они привыкли спать в тесноте.

В такой тесноте, что они касались друг друга. Даже в самые жаркие, липкие июльские ночи. Они лежали в кровати голые, скинув простыни, их тела были влажными от пота. Но они все равно касались друг друга. Не сильно. Ладонь на ее спине. Пятка на его ноге.

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77