– В университете?

– В педагогическом. Поехала на стажировку тоже по приглашению и жила в Англии год. Как они пересеклись, я не знаю. Вацек что-то рассказывал, но я уже не помню. Жили они после свадьбы в квартире Вацлава, по соседству с нами. Тогда мы с Мариной и познакомились. Девочка хваткая, цепкая, деловая. Сразу навела порядок в финансах мужа, поставила на поток пациентов, открыла частный медицинский кабинет, взяла на себя все организационные вопросы... Вацек ведь и тут отличился! Он в последнее время специализировался по модной косметической части: исправлял последствия неудачных операций, разглаживал шрамы, ожоги, просто убирал морщины прикосновением, представляешь? К нему, естественно, полгорода в очереди стояло. Так он со своих дам денег не брал. А его дамы там были через одну.

Я рассмеялся. Мне показалось забавным, что жена поставила на поток любовниц мужа. Действительно, какая практичная особа.

– Да что я тебе рассказываю! – продолжал Криштопа. – Сам видел. На кладбище в основном его дамы и собрались. Для них смерть Вацлава – просто катастрофа. Женщины они состоятельные, борются с возрастом, не щадя живота. Благодаря Вацлаву, могли еще долго молодухами выглядеть, а теперь – все.

– А пластическая хирургия?

Криштопа развел руками.

– Я, конечно, не специалист, но знаю, что после сорока лет результаты любой операции минимальны. Да и страшно под нож ложиться.

Я покивал. Криштопа налил себе немного вина и задумчиво посмотрел сквозь бокал на свет.

– Странные существа – женщины. Понять их психологию невозможно, она находится вне законов логики. Вроде бы жизнь уже прожита, а они все с морщинами борются, чтоб умереть красивой. Хотя, конечно, смотреть на красивую даму очень приятно. Вот и Вацек вдохновлялся только привлекательными особами, независимо, от их возраста и чековой книжки.

– Это я уже заметил.

Криштопа остро взглянул на меня.

– Ты про Марину? Да, ее трудно не заметить. Вот и попытай счастья. А что? Женщина она умная, самостоятельная, свободная, все, каку тебя... Может, и получится что-то путное.

– Да нет, спасибо, – поспешно отказался я.

Криштопа поднял брови.

– Занят уже? – спросил он с удивлением и сразу спохватился:

– Ой, прости ради бога, не мое это дело.

– Не то что бы занят... Понимаете, сегодня я отчетливо понял, что когда-нибудь умру.

– Тонко подмечено, – съязвил Роман Петрович.

– Да. И мне не хотелось бы, чтоб моя вдова хоть чем-то напоминала Марину Анатольевну на сегодняшней церемонии.

– А это, милый мой, будет зависеть от тебя. Помнишь песенку: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет...»? Вацлав Сам виноват, что Маринка его в конце концов разлюбила. Надо было вести себя по-другому. Хотя для этого он должен был родиться другим человеком.

Мы немного повздыхали над превратностями любви.

– Скажите, – спросил я, – а что из себя представляет эта самая Юлька?

– Да ничего не представляет! Молоденькая, лет двадцать с хвостиком... Работала администратором в его медицинском кабинете. Вацек ее подобрал на улице. Увидел симпатичную девчушку, подошел, познакомился и взял на работу.

– Какой стиль! – не удержался я.

– Если хочешь, его жизненное кредо. Я же тебе сказал, он ничем не обременялся и ни в чем себе не отказывал. Как в анекдоте: каким способом вы расслабляетесь? Ответ: а я не напрягаюсь. Это про Вацека.

– Ну, хорошо, оставим покойного. А что с наследством?

Криштопа снова пожал плечами.

– Не знаю подробностей, но, думаю, что-то он после себя оставил. Последние два года Маринка его держала в ежовых рукавицах. Когда они расстались, примерно через полгода после свадьбы, Вацек купил себе другую квартиру, а старую оставил жене. Так вот, Маринка не ленилась каждое утро приезжать за ним на новую квартиру и отвозить на работу. Вацлав, видишь ли, был человеком настроения: хотел – работал, хотел – нет. А с появлением Маринки анархия прекратилась. Финансовым директором был ее человек, докладывал о любых безобразиях мгновенно, и реагировала она с такой же скоростью. Про передачу не знаю, имели они с нее доходы или не имели, но сильно сомневаюсь, что Марина стала бы поддерживать нерентабельный проект.

– А какие отношения у нее были с любовницами мужа?

– Я же тебе сказал, деловые! Она по очереди посетила всех дам, которых Вацек принимал бесплатно, и пригрозила, что если они не будут платить за услуги, то она подкинет кое-какую информацию прессе. А женщины почему-то страшно не любят говорить о затраченных усилиях на борьбу с возрастом. К тому же многие из них – публичные особы. Одна – актриса, другая – политик, третья – телеведущая, четвертая – жена очень известного бизнесмена и так далее... Скандалы им ни к чему.

Я расхохотался. Марина Анатольевна мне по-прежнему не нравилась, но в ее деловом цинизме был некоторый шарм.

– Да! Мне Вацек рассказывал, что Марина сама выписывала счета в конце месяца всем его любовницам.

– А были случаи, чтоб не заплатили?

– Ни одного! – торжественно ответил Криштопа. – Платили, как миленькие. Вацлава это очень напрягало, человек он был широкий, любил делать подарки, тем более, что они ему ничего не стоили! Он попробовал возмутиться, но жена ему ответила, что за удовольствие надо платить. Не знаю, кого она имела в виду: Вацлава или его дам.

Я снова расхохотался. Похоже, Марина Анатольевна могла извлечь деньги из всего. Даже из своего разбитого сердца.

– Ну, хорошо, – сказал я, отсмеявшись. – Значит, она получит довольно неплохое наследство.

– Это ты к тому, что смерть мужа ей была выгодна? – Криштопа с сомнением покачал головой: – Не думаю. Что ей останется? Медицинский кабинет? Так после смерти Вацлава ему цена гривенник. Передача, естественно, тоже накроется медным тазом. Квартира? Машина? Дача? Живой Вацлав приносил в десять раз больше, чем все это вместе взятое, так что... Нет, ей смерть мужа была абсолютно не нужна.

– Откуда она, такая деловая? Кто ее родители?

– Она, кажется, москвичка, – медленно произнес мой педагог, словно размышляя, стоит ли мне это говорить. Вздохнул и решился:

– Родителей у нее нет. Погибли, когда она была совсем маленькой.

Он сочувственно взглянул на меня и, отводя взгляд, пробормотал:

– Извини, Никита. Говорю же, у вас много общего.

Я промолчал. Говорить о Марине Анатольевне мне почему-то расхотелось. Это