Видение было слишком реальным, чтобы оказаться неправдой.

То ли свинья, то ли человек наклонился ниже, к самому лицу Скарлетт, и обдал его горячим дыханием, пошевеливая мясистым рыльцем. Девушка почувствовала, что он обнюхивал ее, как будто готовился к трапезе:

– Так сладко пахнешь, не мог удержаться.

Внезапно свиные глазки хитро сузились:

– Знаешь, ты очень похожа на отца. Малышка Ска-а-арлетт…

Девушка отчаянно взвыла, крепко зажмурившись и закрыв голову руками. В мыслях набатом звенела услышанная фраза, переплетаясь с маминым голосом из прошлого:

«Ты очень похожа на отца».

«Главное, чтобы ты не была похожа на отца».

«Боже, а ребенок мог унаследовать это?»

«Она не сумасшедшая».

«Не сумасшедшая!»

«Как отец».

Скарлетт истошно завопила и набросилась на Гуннара, атакуя первой. С невероятной силой и точностью девушка повалила его тяжелое туловище. В этот момент время замерло, и все вокруг стало неподвижным. Ногти впились в мягкую кожу, и только сейчас Скарлетт заметила, что на полу распластался настоящий Гуннар. В его глазах читался неподдельный ужас. Старик беспомощно барахтался под ней и чуть ли не плакал от страха:

– Что с вами?! Не надо!

Девушка рывком слезла с лифтера, не веря своим глазам. На его лице остались следы от ногтей.

Лифт снова пришел в движение.

– Мисс?! Мисс, все закончилось! Лифт заработал!

Вид у Гуннара был крайне встревоженный.

– Мне вызвать врача? Или позвонить на ресепшен?

Скарлетт облизнула пересохшие губы и затравленно оглянулась, остерегаясь новой опасности:

– Что это было?..

– Н-неполадки с лифтом, мисс… – Гуннар тяжело дышал и с опаской смотрел на девушку. – Мне очень жаль, что вы так испугались.

Скарлетт отползла к выходу и кое-как встала, цепляясь за стену. Ее руки до сих пор дрожали.

Я что, одна это видела?!

– Значит, вы мне ничего не говорили?

– Я лишь предупредил, что такое бывает, а вы начали кричать и прятаться в угол. Мне правда так жаль, что я ничего не смог сделать. Вам точно не нужна помощь? Вы… напали на меня, – лифтер невольно коснулся своего лица. – Приношу свои извинения, если это прозвучало грубо. Вы подумали, что я опасен?

Скорее, я опасна.

Из-за страха Скарлетт говорила заторможено, растягивая каждый звук:

– Простите… Я действительно испугалась. Вы не сделали ничего плохого.

От девушки не ускользнуло, как Гуннар отодвинулся от нее в противоположную сторону.

– Думаю, вам все же нужна помощь.

Скарлетт медленно отвернулась и поплелась в комнату на негнущихся ногах. Ей было нечего ответить лифтеру.

С нескрываемой тревогой в голосе Гуннар продолжал говорить что-то девушке вслед. Она могла слышать, но не слушала. Произошедшее в лифте могло означать лишь одно.

И девушку это совсем не радовало.

Вернувшись в каморку, первое время Скарлетт просто лежала, скрючившись на полу, и обнимала себя за колени. У нее не было никакого желания что-либо делать. Перед глазами все еще стояла ухмыляющаяся свиная голова. Тремор в похолодевших руках не унимался. Она чувствовала поднимающуюся внутри бурю безутешного отчаяния.

Чтобы не разрыдаться снова, Скарлетт насильно заставила себя умыться и переодеться в пижаму. Ледяная вода из ржавого крана немного привела в чувство.

Девушка постаралась временно заблокировать разум и погасить неистовый пожар болезненно-горячих мыслей. Она начала разговаривать сама с собой. Мысли беспорядочно метались, перебивая друг друга. Они были неуправляемы.

Я что-то видела. Этого нельзя отрицать. Я схожу с ума? Человек может удариться головой так сильно, чтобы ему почудилось все это? Нет. Я же сначала увидела монстра, а потом отшатнулась в сторону.

Скарлетт надавила пальцами на виски, пытаясь успокоиться.

Что здесь происходит?!

Она тонула в чувстве полной беспомощности. Было страшно хоть на секунду представить, что чертова свинья была права, как и страшно признать факт самого ее существования.

Бредовые состояния и звуковые галлюцинации были у папы.

Девушка крепко стиснула зубы. На языке вертелся диагноз, от которого он страдал всю жизнь, утаскивая в эту пучину страданий близких.

Ну же, скажи это вслух.

Скарлетт выпалила на одном дыхании:

– Параноидная шизофрения.

Во рту пересохло. Девушка судорожно сглотнула, и внутренне вся сжалась в маленький комок.

Я же не могла унаследовать заболевание только сейчас? Симптомы… симптомы должны были появиться уже в детстве. Могу ли я быть такой же, как папа?

Она прислонила пальцы к губам и начала нервно кусать заусенцы. Кожа вокруг ногтей отслаивалась, принося мучительное удовлетворение – омерзительная привычка из детства, успокаивающая тревожный ум.

С мыслями об отце пришли новые непрошенные слезы. Скарлетт не хотела думать о нем. Она устала делать это весь прошедший год. Худший год в ее жизни.

«С каждым днем мне все труднее вспоминать его лицо», – вздохнула про себя Скарлетт.

Ее накрыли воспоминания о самоубийстве отца. О том выстреле, который она услышала за дверью, о кроваво-сером месиве, брызгах крови на стенах. О вое сирен, о допросах и о бесстрастном лице матери.

Хочу, чтобы мне стерли память. Навсегда.

Скарлетт понимала, что приезд на этот остров – ужасная ошибка. Что она собиралась здесь искать? Как мог отец быть связан с местом, в котором никогда и не был?

Он же был не в себе. Наверняка вычитал причудливое название где-то в Интернете, и оно осталось на подкорке.

Но Скарлетт все равно оказалась тут. Приехала в поисках того, чего сама не знала.

Разве нормальные люди так поступают?

Веки, опухшие от слез, стали медленно закрываться. Адская усталость дала наконец о себе знать. Скарлетт погрузилась в тяжелый, неспокойный сон. Но поспать ей дали недолго.

До того как за окном поднялось рассветное солнце, девушка проснулась от душераздирающего крика. Она упала с кровати и беспомощно заозиралась по сторонам, не понимая, была ли то кошмарная иллюзия или реальность.

Из-за незнакомой обстановки казалось, что она не до конца проснулась. Скарлетт потерла глаза и уставилась на стену у кровати.

Истошный вопль, без сомнений, принадлежал женщине.

Превозмогая желание сделать вид, что это сон, девушка залезла обратно на кровать и прижалась ухом к стене. На короткий момент крик затих, что принесло определенное облегчение. Как только Скарлетт расслабилась, вопль – истошный, леденящий кровь – раздался вновь. Крик был намного тише предыдущего, так что его можно было расслышать, лишь плотно прижавшись к стене. Источник звука был все дальше и дальше.

Это был гнусавый голос. Знакомый голос.

Имя само по себе всплыло в памяти.

Фрида?!

Скарлетт не могла знать точно, как кричит постоялица, которую она видела единственный раз в жизни. Но почему-то в истеричном тоне узнавалась Фрида.

Девушка отпряла от стены, как ошпаренная. Когда