Тут появилась и сама Пейдж, закутанная в белый махровый халат; волосы обмотаны белым полотенцем.

— Вик! Что вы здесь делаете?

— Привет, Пейдж. Вот пришла потолковать с вами. Когда оденетесь, давайте выпьем кофе, джину или что вы там пьете в это время суток.

Глаза медового цвета широко раскрылись. Пейдж явно не привыкла, чтобы инициатива исходила от кого-то другого.

— Боюсь, у меня мало времени.

— Тогда давайте поговорим, пока вы переодеваетесь.

— Это настолько важно?

— Очень важно.

Она пожала плечами:

— Хорошо, подождите меня. Я выйду через несколько минут.

Вновь я ее увидела минут через сорок. Две другие солистки вышли гораздо раньше, оживленно беседуя о каком-то Ларри. Они взглянули на меня, и одна из них сказала:

— Пейдж наводит красоту.

Сама Пейдж предстала передо мной в блузке золотистого шелка и просторной белой юбке. На шее — золотая цепочка с маленькими бриллиантиками. Меня поразила ее косметика — очень естественные тона, деликатные мазки матери-природы. Прическа — мальчик-паж.

— Извините, что заставила вас столько ждать. Когда приводишь себя в порядок, не замечаешь, как летит время. Чем больше тороплюсь, тем медленнее получается.

— Вам пришлось здорово потрудиться. Что это была за репетиция? Довольно мрачный спектакль.

— Собственное сочинение нашего дирижера Байдермайера. Спектакль называется «Менуэт в честь наркомана». Немножко отдает кичем, но зато у меня хорошая роль. Карлу тоже нравится. Имеем шанс показать себя во всей красе. Завтра премьера. Хотите посмотреть? Я скажу, чтобы в кассе вам оставили билет.

— Спасибо... Здесь где-нибудь можно поговорить или лучше в городе?

Пейдж задумалась.

— За углом, на Виктории, есть небольшое кафе. Ничего особенного, но там подают хороший кофе.

Мы вышли на оживленную весеннюю улицу. В кафе за маленькими круглыми столиками на табуретках кованого железа сидели всего шесть человек. Здесь также продавали кофе в зернах, многочисленные сорта чая и домашние пирожные. Я заказала кофе-эспрессо, а Пейдж попросила английского чаю. И чай и кофе подали в массивных фарфоровых кружках.

— Что же все-таки вы искали в квартире моего двоюродного брата?

Пейдж дернулась на стуле.

— Мои письма. Я же сказала.

— Вы не похожи на человека, которого легко смутить какими-то письмами, даже очень интимного свойства... Я вообще не понимаю, зачем людям, живущим в одном городе, писать друг другу письма.

Пейдж покраснела.

— Мы были на гастролях.

— Как вы познакомились с Бум-Бумом?

— На вечеринке. Один мой знакомый намеревался купить часть акций команды «Черные ястребы», и Гай Одинфлют пригласил на вечеринку кое-кого из хоккеистов. Бум-Бум тоже там был. — Голос ее звучал очень холодно.

Я знала, что Гай Одинфлют — сказочно богатый магнат с южного побережья и часто посредничал в крупных деловых операциях. Не было ничего удивительного в том, что именно он свел потенциальных акционеров с членами команды.

— Когда это было?

— На Рождество, если вам это так уж интересно.

За зиму я встречалась с Бум-Бумом раза два, но он ни слова не сказал мне о Пейдж Каррингтон. Удивляться тут особенно нечему. Я ведь тоже не докладывала брату о своих любовниках. Когда Бум-Бум женился — ему было двадцать четыре года, — я впервые увидела его будущую жену всего за несколько недель до свадьбы. Но тогда все было иначе — Бум-Бум стеснялся своей невесты. Через три недели она от него сбежала и потребовала аннулирования брака. В тот день Бум-Бум заявился ко мне и здорово надрался, но никаких подробностей своей семейной жизни не описывал. Он не любил откровенничать на интимные темы.

— О чем вы сейчас думаете, Вик? Вид у вас довольно враждебный, и мне это не нравится.

— Правда? Прошлой ночью кто-то проник в квартиру Бум-Бума и убил Генри Келвина. Квартиру перевернули вверх дном. Я хочу знать, уж не искали ли эти люди то же, что и вы. Если так, то что именно?

— Кого убили, Генри? Это ночного охранника? Какой ужас! Извините, Вик, что я на вас рассердилась. Нужно было не ходить вокруг да около, а сказать сразу... Что-нибудь украли? Может быть, это было просто ограбление?

— Ничего не украли, но перевернули все вверх дном. Мне показалось, что я внимательно просмотрела бумаги Бум-Бума. Не представляю, какой они могут представлять интерес для взломщиков. Разве что для хоккейных фанатов.

Пейдж обеспокоенно покачала головой:

— Действительно, странно. Если это не ограбление... Насколько мне известно, Бум-Бум хранил дома кое-какие акции, хоть я много раз говорила ему, чтобы он поместил их в банковский сейф. Но Бум-Бум не придавал значения подобным вещам. Вы нашли акции?

— Во вторник их не было. Возможно, он все-таки прислушался к вашему совету.

Мысленно я решила, что нужно будет осведомиться об акциях у адвоката Симондса.

— Больше ничего ценного в квартире не было, если не считать антикварного сундука, что стоит в столовой. Попробуйте выяснить, куда подевались акции. — Пейдж положила руку мне на плечо. — Я знаю, что история с письмами звучит нелепо, но это чистая правда. Если хотите, я покажу вам одно из писем, которое ваш брат написал мне, когда я находилась в гастрольной поездке. Может быть, хоть это вас убедит.

Она порылась в сумочке, расстегнула «молнию» внутреннего отделения и вынула письмо. На конверте было ее имя и адрес: отель «Ройал-Йорк», Торонто. Пейдж достала письмо, развернула его, и я сразу узнала мелкий, аккуратный почерк Бум-Бума. Письмо начиналось словами «Прекрасная Пейдж». Дальше читать я не стала.

— Понятно, — кивнула я. — Приношу свои извинения.

Медовые глаза смотрели на меня с упреком и некоторым отчуждением.

— Мне жаль, что вы сразу не поверили моим словам.

Я ничего не ответила. Письмо, несомненно, было от Бум-Бума — в почерке я ошибиться не могла, но интересно, зачем Пейдж таскает его с собой в сумочке? Чтобы показывать каждому встречному-поперечному?

— Может быть, вы просто ревнуете Бум-Бума ко мне? — спросила она.

Я усмехнулась:

— Надеюсь, что нет.

Хотя, возможно, моя подозрительность объяснялась именно этим. Во всяком случае, подозрительность по отношению к Пейдж.

Вскоре после этого мы расстались. Не знаю, куда отправилась Пейдж, а я вернулась домой. Какой бездарный день! Смерть Келвина, неприятная встреча с его вдовой, бесплодная пикировка с Пейдж. Похоже, я и в самом деле ревную. Если уж тебе надо было влюбиться, братец, зачем ты выбрал столь безупречную особу?

Все же интересно, где Бум-Бум хранил самые конфиденциальные бумаги. В банке депозитного сейфа у него не было. У адвоката никаких документов тоже не хранилось. У агента Бум-Бума, Майрона Фэкли,