На вокзал мы с Ганиным пришли в начале первого, купили несколько банок кофе в автомате, чтобы не переплачивать девице в вагоне, и тщательно изучили расписание убогого движения поездов на немуровской ветке.

Состав подали за десять минут до отправления. Мы тут же прошли в вагон, и как только опустился в кресло, я понял, что появления позавчерашней девицы с тележкой не дождусь. Вагон был полупустой, и я руками и словами прогнал надоевшего мне за последние дни Ганина с его ноутбуком в другой ряд, поскольку неутомимый сэнсэй, имеющий в одном месте мотор, который работает на скипидаре, на полном серьезе собирался браузить, по крайней мере, до Кусиро. Мне же не пришлось долго уговаривать свой несколько потрепанный за последние сорок восемь часов организм хотя бы немного поспать.

Последним, что я запомнил, был не грустный гудок застоявшегося в стойле буйного локомотива, выжатый невидимым машинистом, и не лязг расхлябанных дверей, производимый вскочившими в последний момент в вагон безалаберными юнцами. Уже фактически сквозь сон до меня донесся приглушенный голос моего друга Ганина: «Опять профукали! И кому?» После была упомянута уже знакомая мне продажная женщина, но имя очередного обидчика его любимого «Спартака» спрятал от меня за плотным пологом своего эфемерного алькова плутоглазый Морфей.