Заказчица попалась своеобразная. Готова была приехать на съемку в любое время, лишь бы фотки получились убойные. Бьютиблогер – это многое объясняет. Она уже работала с другими фотографами, снялась рядом со всеми достопримечательностями города. Теперь каким-то чудом добралась до Самойловой и потащила ее на экоферму, чтобы увековечить себя на фоне буренок, овечек и козочек. При этом почему-то в купальнике и чтоб откляченный зад в стрингах еле в кадр помещался. Живность всех мастей недоумевала, зачем они здесь вообще нужны. Все равно из-за оголенной попы их почти не видно. Рогатый скот вопросительно смотрел на обслуживающий персонал. Но обслуживающий персонал, состоящий из представителей сильного пола, не смотрел на подопечных, он наслаждался зрелищем. Еще бы – упругие ягодицы это тебе не гора навоза. На них можно любоваться вечно. Они поражали своей белоснежной округлостью и настраивали на романтический лад. Сразу хотелось думать о чем-то хорошем. Например, о сеновале.

Отработали оговоренные три часа, пора было возвращаться. Но тут выяснилось, неохваченными вниманием остались кролики. А они самые няшные. Это тебе не овцы, их можно тискать и целовать. И пахнут не так противно. Блогер очень просила задержаться, заплатить обещала больше. Сотрудники фермы смотрели на Киру с немой мольбой, им не хотелось расставаться с прекрасным. Самойлова нехотя согласилась, потому что стало их жалко. Те в благодарность перед отъездом каждой подарили по бутылке парного молока и обещали к следующему приезду развести свиней и кур. Не хотелось обижать отказом, пришлось взять. И вот теперь она неслась на встречу и еле-еле поспевала.

– И чего это нас Кузьмич решил сюда вытащить? – вместо приветствия выпалила Кира, отдуваясь после пробежки с тяжелым кофром наперевес.

Кирилл сидел на лавочке в крошечном сквере и кормил булкой голубей. Пока ждал сестру, размышлял о бескровных способах убийства. В теоретической плоскости. Исключительно в рамках их коллективного расследования. Удушение и утопление отпали сразу. Замаскировать следы сложно. Придать сцене ощущение естественности тем более. Разряд током оставлял следы на коже, удушение подушкой лишало лицо жертвы безмятежности. Оставался только яд. Но и с ним все как-то мутно. А больше в голову ничего не приходило. Видимо, потому что убить никого пока не хотелось. Хотя пара психически неустойчивых клиентов предпринимали все усилия, чтобы такое желание возникло.

– Не знаю. Думаю, опять что-то задумал и решил нас держать в неведении до последнего.

– Наметилась нехорошая тенденция… Мда… Молочка хочешь? – Самойлова плюхнулась на лавку рядом и вытянула ноги.

– Из чего?

– Как из чего? Из чего бывает молоко?

– Нынче из чего угодно. Из овса, сои, гречки. В твоем случае я ожидаю из мха и лишайников. В качестве топпинга – мухоморы.

– Нет. Только что из-под коровы.

– Давай.

Самойлов тревожно посмотрел сквозь стекло бутылки, пытаясь на глаз определить химический состав. Потом открутил крышку и понюхал. Только после этого решил сделать глоток. Убедившись, что сестра не приготовила очередную гастрономическую подлянку, ополовинил одним махом емкость и вернул Кире.

– И где ты его взяла?

– На ферме.

– Ты ездила доить коров?

– Нет. На фотосессию. Заказчица – блогер, решила порадовать своих подписчиков голым задом на фоне колхозного пейзажа.

– Покажи хоть, что наснимала.

Самойлова достала фотоаппарат и установила на дисплее режим просмотра. Брат сосредоточенно изучил все кадры, а затем предложил:

– Давай я вместо тебя съезжу отдать снимки?

– Ты неисправим. Я вообще думаю…

Результатом своих размышлений Кира не успела поделиться, потому что как раз в этот момент подошел Кузьмич и молча всем кивнул.

– Куда мы идем? – полюбопытствовала Самойлова.

– Увидишь, – приятель был до отвращения лаконичен.

– Увижу что? Ты просто не мог рассказать, обязательно надо было нас вытаскивать сюда?

– Не обязательно. Но так лучше, чтобы потом объяснять не пришлось.

Вытянуть что-то из Кузьмича было просто нереально, если он не хотел говорить. Пришлось смириться и молча топать за ним. Идти пришлось недолго, буквально через пару сотен шагов он свернул к жилому дому, на первом этаже которого располагались магазины. Одним из них оказался антикварный, о чем свидетельствовала вывеска.

На входе их встретила невысокая, очень хорошенькая женщина с точеной фигуркой. Кирилл признал в ней Милу и очень удивился. Но решил не задавать пока вопросов. А та, коротко поприветствовав всех, поманила за собой вглубь длинного коридора.

– Они пришли? – уточнил у нее Кузьмич.

– Да, прямо перед вами. Алла – буквально за две минуты.

– Очень хорошо, – кивнул он и повернулся к своим друзьям, как только все остановились у одной из дверей. – Только теперь тихо. Стоим и ждем.

– Чего? – шепотом спросила Кира.

– Сама услышишь.

Ждать пришлось минут десять. Молча стоять и сопеть было очень скучно. Особенно когда цель не ясна. Чтобы как-то разнообразить бестолковое пребывание перед закрытой дверью, Кира решила тренировать слух. Из кабинета раздавались голоса, мужской и женский. Судя по интонации, разговаривали спокойно, даже дружелюбно. То ли начальник хвалит подчиненного за выполнение плана, то ли владелец салона уговаривает клиента приобрести что-то ненужное для повышения социального статуса. Но слов не разобрать. Если бы Кузьмич дал хоть какую-нибудь вводную, стало бы чуть-чуть понятнее, все идет по плану или нет.

Разговор за дверью настолько поглотил внимание, что когда брат довольно больно сжал плечо, Самойлова от неожиданности чуть не вскрикнула. Она-то не думала, что сейчас что-то случится. Вроде надо только подслушивать. А тут кто-то цепко хватает. Захотелось поделиться в едкой форме неприятными ощущениями, но, посмотрев на Кирилла, сестра передумала. Тот, видимо, оказался сообразительнее и быстрее догадался, что происходит. Он весь как-то подобрался и приготовился рвануть вперед. И оказался абсолютно прав: вдруг раздался звук падающего предмета и мужской голос отчетливо воскликнул: «Стоп!» Но Кузьмич был проворнее. Он моментально распахнул дверь и первым влетел в кабинет.

Кира ожидала увидеть поле битвы. На худой конец, мелкую потасовку. Но все оказалось очень мирно и обыденно. В кресле сидел мужчина, вытянув ноги и положив руки на подлокотники. Левый рукав его рубашки был закатан выше локтя, в руке торчала тоненькая иголочка. Правая штанина брюк была тоже поднята до колена. А около ноги стояла некрасивая женщина, держа в руке еще одну иголку. Рядом валялся опрокинутый стул.

– Что происходит, Илья? – спросила она в недоумении, оглянувшись на вошедших.

– Алла, тебе сейчас все объяснит этот человек, – он показал рукой на Кузьмича.

– А объяснение очень простое, – начал невозмутимо тот. – Вы только что пытались убить своего зятя…

– Что вы несете? Что за чушь? Я ставила ему простые иголки!

– Да, иголки самые обыкновенные. Вопрос лишь в том,