– Да.

Взгляд Эрнста стал отсутствующим, казалось, он пытается понять, какого развития событий можно ожидать.

– Нам надо знать, не представляете ли вы себе, какой резервуар для навозной жижи, резервуар для воды или какую-нибудь цистерну Йоханнес мог использовать? – спросил Лиам, уточнив, что заброшенный парк развлечений они уже обыскали.

– На Фюне таких полно, – проворчал старый священник. – У нас самих есть такой. Откуда мне знать, какой именно мог приглянуться Йоханнесу…

– Тот, который мы ищем, закрыт сверху, – добавил Лиам. – Очевидно, железом.

Эрнст на мгновение задумался, потом отрицательно покачал головой.

– Боюсь, я ничем не могу вам помочь.

Старик повернулся к Дее, и лишь легкое подергивание одного глаза свидетельствовало о том, что он, возможно, вовсе не так безучастен, как кажется на первый взгляд.

– Ты знаешь Йоханнеса с детства, знаешь, насколько маловероятно, что он задумал такое злое дело. Он не способен даже на самый незначительный самостоятельный поступок, поэтому, честно говоря, кажется немыслимым, чтобы он в одиночку организовал все то, о чем вы говорите. Мне трудно поверить, что это может быть правдой.

– Но, к сожалению, это так, – коротко ответила Дея.

Она обняла Мону, которая безудержно рыдала, раскачиваясь взад-вперед на стуле. Эрнст даже не попытался сделать вид, что жалеет дочь.

Дея поймала взгляд Лиама и шепнула Моне:

– Нам пора.

– Я провожу вас, – сказала Мона, вытирая заплаканное лицо рукавом халата. В коридоре она схватила Дею за руку. – Как ты думаешь, Йоханнес умрет?

– Не знаю, – ответила Дея честно. – Но если нам не удастся найти тот резервуар, то, боюсь, они все там умрут.

Мона выглядела так, будто у нее вот-вот случится нервный припадок.

– Все могло бы быть лучше, если бы я тогда настояла на том, чтобы остаться с Хайаном…

Трудно было расслышать, что она говорит, – слова прорывались сквозь душившие ее слезы. Она собиралась с силами, желая сказать что-то еще, и несколько раз пыталась заговорить, пока, наконец, ей не удалось выдавить из себя:

– Но я не осмелилась. Я не осмелилась, потому что они были в ярости, Ханс Хенрик и отец. Отец отказался бы от меня навсегда… а Йоханнес был совсем маленьким.

* * *

– Какие новости? – бодро крикнул Лиам своей команде, как только они снова ступили на порог дома Йоханнеса. Кроме Мартина, в командном пункте находились пять сотрудников. Из айтишников наверху оставалось еще несколько человек, хотя сигнал и исчез. Они по-прежнему пытались поймать его через мобильный телефон, но у них ничего не получалось.

Мартин поднял руку в знак приветствия и указал на лежащую перед ним карту Фюна.

– Мы проверили еще несколько мест, но, к сожалению, впустую. Единственное, что мы поняли, проанализировав записи, – искать нужно крытый резервуар с большой, тяжелой крышкой.

– То есть это, вероятнее всего, резервуар с железной крышкой? – спросила Дея. – Если исходить из этого предположения, круг поисков еще больше сужается?

Мартин кивнул.

– Да, верно, и это, скорее всего, резервуар для навоза, а не для воды. Других резервуаров с тяжелыми крышками не так уж и много. Но сейчас мы просто ни черта не знаем о том, у каких резервуаров есть крышки. Дроны использовать без толку, пока не рассветет. Тепловизоры тоже пока не оправдали себя. Будет легче через несколько часов, когда мы снова сможем увидеть землю с воздуха. Нам немного помогает «Гугл-Земля», но снимки сделаны несколько месяцев назад, поэтому мы работаем с министерством обороны, чтобы получать информацию непосредственно от них.

– Супер, – воскликнул Лиам. – Мы сильно продвинулись?

Мартин сосредоточенно кивнул и наклонился к своему компьютеру, чтобы посмотреть, есть ли новости, но покачал головой.

– А зачем вообще в резервуарах делают железную крышку? – спросила Дея.

– Должно быть, чтобы животные – да и люди, если на то пошло, – не упали туда, – пояснил Мартин.

– Значит, можно предположить, что этот резервуар вкопан в землю?

– Это было бы логично, да. Но у нас нет данных о том, какие именно резервуары вкопаны, а со спутника это очень трудно определить.

Лиам прервал их. Он поднял над головой свой мобильный телефон и сообщил, что пришел мейл от группы, которая сидит в Доме истории в Оденсе и просматривает старые статьи.

Он быстро проглядел письмо. Коллеги нашли старое интервью с Эрнстом Абельсеном. Оно было опубликовано в тысяча девятьсот семьдесят первом году.

– Речь в нем идет о его детстве и его отце, пасторе Абельсене, – объяснил Лиам, – а затем сообщается, что у Эрнста была младшая сестра, которая погибла в детстве. Это была трагедия, несчастный случай. Она утонула в резервуаре с навозной жижей!

– Что? – воскликнула Дея, казалось, она сейчас вырвет телефон из рук Лиама. – Они уверены, что речь идет об Эрнсте?

Лиам кивнул и продолжил:

– Эрнст и его младшая сестра играли в поле за соседской фермой. Не говорится, как именно все случилось, но младшая сестра упала в этот резервуар. Эрнст – он тогда был еще маленьким – не смог вытащить ее, и никто не услышал его крики о помощи. Не имея возможности помочь, он вынужден был наблюдать, как младшая сестра медленно тонет…

Лиам поднял голову.

– Это случилось почти восемьдесят лет назад.

– Я никогда не слышала этой истории, – сказала Дея. – Я знала, что у Эрнста была сестра, но не представляла, что она умерла такой ужасной смертью. Думаю, мой отец тоже не знал. Он еще не родился, когда это случилось. У отца и Эрнста были довольно натянутые отношения почти всю жизнь.

– Но Эрнст, конечно, помнит, – сказал Лиам, – и не исключено, что он рассказал эту историю Йоханнесу.

Дея застыла на месте, опустив руки. По ее лицу было видно, что она напряженно думает.

– Когда я была ребенком, почти каждое лето я проводила неделю с бабушкой и дедушкой в пасторской усадьбе. Йоханнес тоже там часто бывал, и хотя он был младше меня, мы с ним играли, нам было хорошо.

– Значит, ты знаешь те места, где выросли Эрнст и твой отец?

Дея кивнула.

– Мой дед был в чем-то такой же, как Эрнст, я его не очень любила, и мы с ним никогда не были близки. Но бабушка была похожа на моего отца. Она была доброй, и нам, детям, с ней было хорошо. Мне у них всегда было хорошо. За их фермой было место, куда нас не пускали, потому что дедушка не разрешал. А